Несмотря на очевидное отличие структуры российского общества, основанного на крепостном праве, военная организация послепетровской России в целом следовала европейскому старорежимному образцу. Потребовалось более двух столетий спорадических и не очень успешных заимствований западноевропейского воинского искусства при московских царях и два десятилетия более интенсивных (хотя и по-прежнему хаотических) усилий Петра Великого для появления в России армии европейского образца к концу правления царя-реформатора и при его непосредственных преемниках55. Эта армия состояла из бывших частновладельческих крепостных или государственных крестьян, призванных на пожизненный (впоследствии двадцатипятилетний) срок и находившихся под командованием офицеров-дворян, для которых государственная служба (по преимуществу военная) была формальной обязанностью до 1762 года и негласным, но вполне действенным социальным предписанием вплоть до второй половины XIX века56. Хотя в плане образования и общего культурного уровня русские офицеры долгое время уступали своим европейским коллегам, к концу XVIII столетия они уже в значительной степени усвоили навыки и принципы «регулярной» войны европейского типа57.
Ввиду того, что жалованье и довольствие русских солдат были самыми скудными в Европе, им неизбежно приходилось компенсировать это прямыми поборами у местных жителей, в жилищах которых они, как правило, были расквартированы ввиду отсутствия бараков. В результате отношения между войсками и населением оставались напряженными, чему способствовало также и задействование солдат в сборе налогов как в центральных регионах России, так и на имперских окраинах, где преобладало нерусское население58. В то же время эти особенности отношений между военными и гражданским населением в России не надо преувеличивать, поскольку европейские армии также зачастую не проявляли ожидавшейся от них «сдержанности» в отношении