Держать значительное число наших военных, да еще с женами, в чужой стране естественно, не слишком разумно. Их стали постепенно выводить с Ближнего Востока, а, следовательно, не требовалось уже о столько квалифицированных «толмачей». Так наш друг снова оказался «на гражданке», на исходных позициях.
По ряду косвенных свидетельств могу судить, что у него к 1978 году имелось достаточно причин, чтобы спешно покинуть Египтяндию. К тому же, Камаль занимался политикой. Для функционера тамошней, просоветской запрещенной партии и его появление в СССР в то время и в такой ситуации, это вполне естественно.
На первых порах его поселили в общежитии в блок вместе с Володей Серовым, и финном Еркки. В отличии от молчаливого представителя народа Суоми, Камаль был очень разговорчив, если не сказать болтлив.
Что до меня, то я слушал его рассказы о египетских и не только египетских, но и мировых событиях, просто раскрыв рот. Это не удивительно, мне – провинциальному пареньку представлялось интересным услышать из первых уст повествования о другой жизни в других странах. Возможно, не все, что говорил наш ученый друг тогда, было абсолютно адекватно, но ведь любой рассказчик имеет право на некоторую долю художественного осмысления того, в чем лично принимал участие.
По доходившим потом отрывочным сведениям, после того как Камаль покинул СССР незадолго до Олимпиады 80-го года, он неожиданно оказался в Ливии, в вотчине полковника Каддафи. Там, якобы, преподавал в одном из тамошних университетов.
Как мне рассказывали – все ему там нравилось, но жаловался на некоторые местные обычаи и порядки. В центре университетского городка, как немое напоминание, стояла висилица, на которой в государственные праздники обязательно казнили какого ни будь очередного врага ливийской революции. Ничего не поделаешь – таковы тогда были нравы народа этой страны. Обычаи аборигенов следовало уважать, хотя это обстоятельство его несколько напрягало.
Первый год аспирантуры МИСиС – кафедра «Теории и автоматизации печей»
Я охладел к научным книжкам
не потому, что был ленив;
ученья корень горек слишком,
а плод, как правило, червив.
Хочется написать несколько слов о кафедре, в аспирантуру которой я попал, наверное, абсолютно случайно. Прежде всего, об ее славной истории. Кафедру создали давно, в далеком 1930 году, одновременно с образованием самого института МИСиС. Первый заведующий – некто Алексей Владимирович Грум-Гржимайло, в то время главный конструктор института «Стальпроект» и сын