В заключение настаиваю на проведении обысков в кабинетах, квартирах и автомашинах ответственных и безответственных работников нашего края.
Посмотрите, на чем сидит в «Чайке» первый секретарь райкома. А лучше всего загляните в кабинет прокурора края, к которому меня дергали на допрос. Медвежья шкура у него на стене висит, а на ней портреты членов политбюро. Медведей же этих считанное число в тайге осталось. И свежая это шкура: я по клыкам понял и по запаху…
Не стал я отвечать на прокурорские вопросы. Говно ты, говорю, антисоветское и антиприродное. Сволочь и хапуга. Знаю, от кого у тебя эта шкура. И за что ты ее получил.
Вот и судите вы меня сегодня, продержав месяц в психушке. Не вышло у вас выдать меня за идиота таежного. Не вышло… А теперь думайте, что хотите.
И, как говорится в той же психушке, привет вам всем от витязя в барсовой шкуре…
Разговор в постели
Материалами дела установлено, что В. И. Пронин, будучи сотрудником спецотдела одного из управлений КГБ СССР, принял циничное решение изменить Родине, для чего и собирал сведения, компрометирующие ведущих советских писателей с целью передачи их в дальнейшем для публикации в центр клеветнической антисоветской пропаганды журнал «Континент». Он же, пользуясь доступом к узкослужебной эмигрантской литературе, фотокопировал вражеские произведения отщепенцев, включая Ветхий и Новый Заветы, и распространял их в местах скопления советских людей: на стадионах, в вагонах трамваев, метро и в различных районных банях.
Последнее слово подсудимого В. И. Пронина
Граждане члены закрытого чрезвычайного трибунала, я принял решение выступить с последним словом не потому, что рассчитываю на ваше понимание и снисхождение.
Мне терять нечего. Это последнее слово передано мною по интимным каналам связи в редакции западных газет, а также в органы эмигрантской печати, активно реагирующие на судьбы советских людей и бурные перипетии истории своей родины. Вы знаете по характеристикам и показаниям свидетелей, что я с пионерских времен и вплоть до недавнего времени являлся пламенным любителем учения Маркса – Ленина и борцом за всеобщее социальное равенство. Отец мой пропал без вести. Мать была до кончины инструктором райкома партии и курировала дела ответственных работников торговой сети, уличенных в воровстве и взяточничестве, не говоря о групповых сексуальных излишествах. Затем, не выдержав картин гниения и душераздирающего разврата своих подопечных, а также поразившись их связям со многими работниками ЦК КПСС, Моссовета и министерств, моя мать сошла с ума. После выступления на пленуме горкома партии ее по указанию Кириленко и Гришина поместили в спецбольницу, где она и была зверски усыплена советской психиатрией за активное разглашение