чем нельзя спутать. Высеченные надписи почти стерлись с каменных плит, и лишь на одном буквы оставались все такими же четкими. Испытывая странное щемящее чувство, я прикоснулся к табличке, как того требовал обычай, и как я сам желал. Наверное, это глупо – скучать по женщине, которую даже не помнишь. Мне было два года, когда ее не стало. Отец говорил о несчастном случае на охоте. По его же словам, мама была против убийства животных ради развлечения. Ума не приложу, как тогда она очутилась среди охотников. Отец почти не рассказывал мне о матери, только непременно сообщал, что она любила меня. Что ж, и на том спасибо. Но почему тогда в доме не было ничего, что напоминало бы о ней? Ни портрета, ни каких-то безделушек. Все, что осталось мне на память, это гребень, украденный у тетки, да каменная табличка в семейном склепе.
