– Конечно, еще не все ясно в Иране, – сухо выговорил Сталин. – Но мы не отступим от своих целей. Обо всех дополнительных деталях подготовки мобилизации наших товарищей в Иран докладывать незамедлительно мне, а также товарищам Молотову, Берии, Маленкову. Правительство сделает все необходимое для успешного хода операции на территории Северного Ирана, которая, надеемся, вскоре станет советской землей. Мы преследуем благородную цель, а именно справедливое воссоединение разделенного народа. Безусловно, не обойдется без происков внешних и внутренних врагов, которые будут чинить всяческие препятствия на нашем пути. Чтобы они не помешали достижению наших целей в Южном Азербайджане, необходима координация деятельности всех структур, вовлеченных в эту операцию, а именно Наркомата иностранных дел, армии, НКВД, наших дипломатических представительств, а главное, проверенной резидентуры. На данном этапе развития нашей страны – это наиглавнейшая задача, – правая ладонь вождя рефлекторно была сжата в кулак. – Спасибо за проделанную работу, Мир Джафар. Ни на минуту не теряй бдительность и не забывай: ты сейчас на переднем крае борьбы.
– Можете в этом не сомневаться, Иосиф Виссарионович, – рапортовал Багиров. Он был счастлив, что «хозяин» был доволен проделанной работой. – Все ваши указания будут выполнены надлежащим образом.
– Хорошо, – вождь откинулся на спинку кресла. – Можете идти.
Молотов и Багиров неспешно собрали бумаги в папки и направились к выходу. Послышались постукивания и легкий смешок. Они остановились и робко посмотрели в сторону генсека. Он продолжал смеяться и выбивал остаток горелого табака из трубки в хрустальную пепельницу. Сталин заметил удивленные взгляды Молотова и Багирова, даже не поднимая головы и в таком же положении, с улыбкой под пышными усами он сделал жест, мол, «идите, не стойте». Гости повиновались и вышли из кабинета. Временами на вождя народов находили приступ грусти или неожиданного веселья. Возможно, он вновь вспомнил советника президента США Гарри Гопкинса, а может, он смеялся над чем-то другим.
Глава 4
Дневной свет скудно проникал в комнату Рустама. При таком освещении невозможно было читать даже в летний полдень, а бриться в осеннее утро перед трюмо было вовсе делом неблагодарным. Можно ненароком полоснуть подбородок бритвой, не заметив в полумраке кровь, размазать ее по лицу и в таком виде выйти на люди. Или же оставить куски недобритой щетины и пены на челюсти, за ушами, появившись перед взором изумленных студентов, которые вплоть до получения диплома будут вспоминать нерасторопного, неряшливого учителя. Сегодня надо быть более внимательным к своему внешнему виду. На него будут смотреть