Девушка моего брата. Саша Ветрова

самцов. На вопрос Вадима, друга Мота, зачем тогда они вырядились, как на красную ковровую дорожку, послала его прямым текстом.

      Она говорила громко. Я не хотел, но слышал. Да половину бара слышали. Рассказывала, что учится на архитектора. А когда кто-то упомянул новый элитный район, разоралась, что участвовала в демонстрациях против уничтожения реликтовых рощ, на которых заложен его фундамент. Я тихо смеюсь, потому что теперь они с Мотом там живут. И ничего – нормально ей. Сто квадратов, хули.

      Достаю еще одну сигарету, неспешно подкуриваю. Не такая, блять. Все они по началу не такие. Поманили шампанским и тачками – и пошла. Дерзкая сучка, которая сейчас испуганно осматривается по сторонам. Вздрагивает от каждого шороха под ногами. Мот постарался на славу. От нее осталась только серая тень. Ни голоса, ни чести, ни достоинства. Затравленная домашняя зверушка.

      Даже моя туалетная провокация не сработала. Огонь в бесцветных глазах загорелся на пару секунд и тут же погас. Она сбежала. Я этого и ожидал, но… Затяжка. Мота зачем-то предупредил, что ей плохо стало, и я проводил ее на такси. Хотя провожал я ее только взглядом из окна ресторана и на всякий записал номер тачки. Брат же громко и четко сообщил при всех, что ему по хуй. Ни хуя я не понимаю эту любовь. Зачем она такая нужна?

      Она Мота зовет. Который, к слову, не предупреждал, что подружка здесь будет. Видимо, продолжает воду мутить. Я выдаю свое присутствие случайным стуком, а Даша ловит в полумраке мою тень.

      – Фух, слава богу, ты здесь, я уже испуга… – она осекается на полуслове. Глаза по пять копеек, сглатывает нервно, губы распахнуты. Как будто смерть увидела, ей-богу.

      Киваю ей вместо приветствия.

      – Ты, – заключает она, как будто это что-то должно значить. Лишь через несколько секунд берет себя в руки и пытается говорить спокойнее. Ключевое слово – пытается. – Матвей здесь?

      – Нет, – отвечаю, снова топчу окурок, убираю руки в карманы и смотрю перед собой.