Взлохмаченные рыжеватые волосы обрамляли уже имеющее некоторые признаки «помятости» маленькое лицо с несоответственно ему крупными чертами: большими серыми глазами, большим носом и огромными чувственными губами, которые, реагируя на малейшее движение мускулов лица, раскрывались, обнажая большие, ровные и белоснежные зубы.
Очень худое тело прикрывала прозрачная блузка, сквозь которую был виден кружевной, контрастирующий с бежевым цветом блузки, темно-коричневый бюстгальтер. До предела короткая кожаная юбка полностью обнажала длинные (относительно ее роста) ноги, слабая кривизна которых как бы усиливалась далекими от изящества туфлями на высоченной «платформе».
– Здравствуйте! – произнесла она жеманно с порога, демонстрируя себя главным подарком праздника. – Меня зовут Алика. Рада познакомиться. Мне Виктор много рассказывал о вас. – Она обратила откровенно чувственный взгляд на Виктора и тут же чмокнула его в щеку как бы в знак благодарности за представление ей его родителей.
Мать стояла в оцепенении и очнулась, когда услышала из уст сына слова, с трудом проникающие в сознание:
– Дорогие родители, прошу любить и жаловать: Алика – моя избранница! Мы сегодня подали документы для регистрации нашего союза на веки веков, – Виктор, нервно улыбаясь, обхватил Алику за талию, стараясь говорить игривым тоном, который, однако, не помогал ему скрывать волнение.
Мать абсолютно не справлялась с онемением и молча последовала совету мужа, пригласившего всех в гостиную. Пока Виктор с Аликой, бурно восторгаясь, разглядывали сюрпризы, она удалилась в ванную, чтобы с помощью холодного компресса на лицо немного успокоиться.
Несмотря на безудержную веселость Алики, которая вела себя так, будто она в этой семье живет всю жизнь, ужин прошел неуклюже, натянуто и длился недолго. Сын поблагодарил родителей за праздник и с плохо скрываемым нетерпением увлек Алику в свою комнату.
Родители остались один на один, и мать, подавленная, растерянная, предприняла попытку обсудить с мужем происшедшее. Но он, как всегда, не снизошел до понимания ее настроения, продемонстрировав, что принял все как должное. Житейские заботы всегда вызывали у него раздражение, и в ответ на тревогу жены он нервно, хотя и резонно, возразил:
– Только, пожалуйста, не проявляй себя как мамаша, которая ко всем ревнует своего сына. Он выбрал ее, значит, она ему нужна, мы должны ее принять. И не надо вмешиваться. Привыкни к тому, что ты не есть все (!) для сына и что тебе придется поделиться им с другой женщиной.
– О чем ты говоришь! Какая ревность! Что значит «поделиться» сыном? Разве не очевидно, что она ему не пара? Чего стоит только ее вид, ее манеры, речь!
– А ты бы хотела, чтоб она была застегнута на все пуговицы, как ты? Ты даже в постели застегнута доверху! А она – свободна! Свободна! И ты ей завидуешь! Да, завидуешь ее внутренней свободе…
Матери казалось, что то, что изрекает ее муж – отец ее сына, человек,