После этого вопроса я ощутил, что жутко голоден. И это было неудивительно. Если я пролежал без сознания два дня, и мой желудок все это время оставался без работы, то его бурное недовольство было вполне естественным. Я утвердительно кивнул головой и спросил:
– А когда здесь обед?
– Обед уже прошел, – ответил Степан Тимофеевич. – Теперь только ужин. В семь часов он будет, через сорок минут. Хочешь, пока бутерброд с колбасой дам?
Как ни соблазнителен был для меня этот бутерброд, я отрицательно помотал головой. Неудобно как-то. Все-таки, чужие люди.
– Да чего ты стесняешься? – удивился Степан Тимофеевич. – Подумаешь, какой-то бутерброд! Держи, не стесняйся. Подкрепись.
Степан Тимофеевич поднялся и, прихрамывая, подошел ко мне. Бутерброд выглядел так аппетитно, а мой желудок так сильно возмущался своей пустотой, что я, скрепя сердце, все же взял предложенную мне еду, мысленно поклявшись, что обязательно каким-нибудь образом отблагодарю своего соседа по палате за его доброту. Когда я съел этот бутерброд, у меня появилось такое ощущение, что вкуснее него я ничего в жизни еще не ел. Тем временем дверь палаты открылась, и к нам, вместе с Марией Петровной, зашел усатый молодой человек с кавказскими чертами лица. Судя по белому халату и белой шапочке, это и был дежурный врач.
– О, он уже трапезничает! – весело воскликнул он, глядя на меня.
Я дожевал последний кусок бутерброда и поздоровался.
– Ну, как мы себя чувствуем? – спросил врач, наклонился ко мне, отогнул большими пальцами обеих рук мои веки, и внимательно стал рассматривать мои зрачки.
– Дмитрий Вахтангович как узнал, что Вы пришли в себя, тут же отложил все свои дела и бросился к Вам, – со значением произнесла Мария Петровна.
Я ответил Дмитрию Вахтанговичу, что чувствую себя нормально, но пожаловался на нудный гул в голове.
– Это пройдет, – ответил врач. – День-два, и все будет в норме. Резких болей в голове не ощущаете?
– Нет, – ответил я.
– А в спине?
– Нет.
– А ну-ка, встаньте с кровати и пройдитесь.
Я поднялся и прошелся по палате взад-вперед. Прошелся, правда, несколько неуклюже. Из-за того, что я лежал без сознания два дня, мои ноги затекли, и не очень хорошо меня слушались.
– Прекрасно, – сказал врач. – А теперь встаньте прямо, закройте глаза, вытяните руку вперед и попробуйте дотронуться указательным пальцем до кончика своего носа.
Я закрыл глаза и выполнил просьбу Дмитрия Вахтанговича.
– Все нормально, – сказал он. – Позвоночник у Вас не задет, координация движений хорошая. Садитесь на кровать.
Я присел. Врач взял стул и сел напротив меня.
– Сейчас я буду задавать Вам вопросы, а Вы будете мне на них отвечать. Итак, как Вас зовут?
– Воробьев Илья Сергеевич, – ответил я.
– Сколько Вам лет?
– Тридцать семь.
– Где Вы живете?
Я назвал свой домашний адрес.