Записки охотника Восточной Сибири. Александр Черкасов

этот маневр и с палкою в руках вместо ружья. Мне говорили многие промышленники, что некоторые лошади, привыкшие к гоньбе зверей, часто, догнав зверя, хватают даже его зубами и бьют копытами. Впрочем, передаю, что слышал, но этого не утверждаю, ибо самому подобных лошадей на охоте видеть не случалось. Промышлёного коня нужно приучать, чтобы он ел все: овес, ячмень, хлеб печеный, сухари, ветошь, даже мох и проч., ибо часто случается, что промышленники по нескольку дней сряду живут в лесах, даже по месяцам и более (во время белковья), и притом в таких местах, где кроме моха и тундры (по-сибир. трунды) ничего нет. В этих случаях поступают следующим образом: насаливают воду и поливают ею мох или тундру (на корне), и бедное животное с радостию ест и такую скудную пищу. Некоторые лошади с большою охотою едят даже свежие требушины травоядных животных, потому что они состоят по большей части из пережеванной травы, моха, прутиков и тому подобного, кроме того, имеют солоноватый вкус, а известно, что лошади любят соленую пищу.

      Такого коня, который неразборчив в пище и есть всякую всячину, сибиряки называют солощим. В самом деле, мне случалось видать таких лошадей, которые ели не только мох, прутья, ягоды, кору, но даже оставшиеся от промышленников щи и мясо. Около табора их оставляли всегда по воле, они далеко не уходили и не пакостили, то есть не пользовались доверием зверовщиков во зло и не трогали съестные припасы, как-то: сухари, крупу, соль, карымский чай, разные бублики и пряженики. Привычные таежные лошади до того сноровны и ловки, что со вьючной (обовьюченные) обыкновенно ходят одни, без вожака, нигде не заденут по чаще леса, не отстанут, а если развяжется и упадет вьючная, они тотчас останавливаются и ржут. Солощие кони всегда бывают крепки и сыты. Хорошего промышлёного коня зверовщик никогда и ни за что не продаст; такие лошади доживают до глубокой старости и остаются пансионерами у хозяина. Даже посредственные промышленые кони здесь ценятся иногда довольно дорого, конечно в классе охотников. Сравнительно тунгусские и братские лошади, принадлежащие здешним кочующим инородцам, далеко уступают в крепости и силе русским, сибирским лошадям. Это потому, что инородцы народ кочевой, хлеба не сеют и сена на зиму не заготовляют, а кочуют все время года по степям; так что лошади и рогатый скот всю зиму питаются ветошью, которую иногда с трудом добывают копытами из-под снега, и с жадностию жуют перемерзшую, иссохшую, совершенно бессочную. Оседлые жители, русские и даже оседлые инородцы (которых очень мало; они по большей части все перекрещенные в православную веру), содержат лошадей всю зиму дома, кормят сеном и нередко овсом и ячменем. Впрочем, это относится только до тех лошадей, которые необходимы при доме, для ежедневных работ, но до табунов или косяков лошадей людей зажиточных, богачей, которые иногда имеют десятки тысяч различного домашнего скота, не относится, потому что нет возможности для такого количества заготовить сена на зиму, и тогда оседлые жители поступают так же, как и кочующие, то есть держат свои табуны в