– А ты? Ты меня оттолкнула, значит…
– Значит, шансы у тебя точно такие же, как у всех, – улыбнулась я.
– То есть пока никакие, – Лир тоже улыбнулся. Подумал, хмыкнул и игриво напомнил: – А у меня есть макет полигона. Настоящий.
– Придётся переделать, – поняв, что он шутит, в том же тоне ответила я.
– Не нужно, – покачал головой в отрицании Лир, вновь становясь серьёзным. – Я не могу. Не имею морального права. Моя обязанность тебя охранять и защищать, а не биться за престол императора и твою любовь.
Я его решение приняла с радостью. Мне действительно намного приятнее видеть в нём заботливого брата, нежели претендента в мужья.
Похоже, Лирьен, наконец для себя всё решив, тоже испытал облегчение. Он явно был рад возможности достойно выйти из неоднозначной ситуации, перестать цепляться за иллюзии и ложные надежды. А ещё он наверняка очень боялся, что своим признанием разрушит и наши родственные отношения. Что я отвергну его и как жениха, и как кузена. Теперь же между нами не было недомолвок, с этого момента мы оба точно знали, что нам ждать друг от друга. И это действительно радовало.
День четвёртый, щедрый на приятные встречи и неожиданности
– И где моя дочь? Я бросаю наших гостей-лорепиан, спешу из космопорта во дворец, оставляю свои вещи неразобранными, откладываю завтрак, не захожу к императору, не узнаю свежие сплетни от придворных, а она ещё спит? Альма! Вставай, засоня, я тебе столько рассказать должна! И показать тоже!
Речь родительницы донеслась до моего сознания сквозь чуткий утренний сон, и потому проснулась я быстро. Кажется, шуметь она начала чуть ли не в самом низу лестницы, потому что поначалу голос звучал тихо, постепенно становясь громче, да и такой впечатляющий монолог можно было произнести только за время подъёма. Последние слова она говорила, уже когда её рука отодвинула прикрывающую вход занавеску.
– Мама!
В одно мгновение скинув одеяло, я стремительно спрыгнула с кровати, бросаясь ей навстречу. Оказавшись в её объятиях, замерла, упиваясь почти забытыми за эти полгода, но такими нужными мне ощущениями заботы, внимания и душевного тепла. Наслаждаясь тем, как ласковые руки гладят по голове, как часто бьётся сердце в груди, к которой я прижалась, как губы шепчут:
– Девочка моя, как же я соскучилась! Всё это время жалела, что не могла взять тебя с собой, что не сказала правды, что нужно было вместе выбирать женихов… Всё хорошо? Тебя никто не обидел?
Из её голоса исчез тот задор путешественницы и командный тон королевы, который она явно напоказ демонстрировала, когда пришла в мой кристалл. Теперь она была привычной, домашней, той мамой, которая баюкала меня на руках и утешала, когда было тяжело. И, судя по последней фразе, в этот момент она сама напрочь забыла, что я уже не маленькая девочка, не способная к самостоятельному существованию.
А