– Чувствуешь?
Она кивнула. Тихая вибрация внутри камня передалась и ей, будто шорох сразу тысяч и тысяч крыл. Кожу одновременно обдало и холодом и жаром.
– Небесная война и память о ней. Подумай только, Рианон, первая война, которая была в мире, состоялась в небесах… – он коротко усмехнулся. Ей казалось, он хочет сказать что-то резкое, опорочить чем-то самого себя, но стоило лишь взглянуть на фрески и любой сарказм терялся в их грандиозности. Сцены врезались в память, выполненные чем-то вроде однотонной пастели, но такие яркие, что сознание уже отказывалось переключиться на что-то кроме них. Вот так стоит взглянуть всего раз и навсегда попасть в плен, потому что мозг никогда уже не сможет воспринять ничего другого. Ей вдруг стало больно.
– Зачем все это?
Он только пожал плечами.
– Ты хотела знать, как все это было.
– Да, но я не знала, что так… – она захотела отвернуться от картин, но они были повсюду, смыкались кольцом вокруг нее, взирали со всех стен и уйти от них было просто некуда. Это бесконечный круговорот и попав в его кольцо уже не можешь вырваться. С тех пор как небесная война миновала в этом кольце наверное кружиться весь мир, сам не подозревая того, зачем он весь устроен. А истину знает лишь Мадеэль, незыблемый, как его башня уходящая в небеса.
Рианон не боялась находиться с ним в темноте, потому что он светился сам собой, возможно однажды она не испугается и высоты, потому что наконец-то поймет, что его крылья достаточно сильны для того, чтобы удержать их обоих.
Сейчас ее охватывал трепет при виде фресок. Они тоже как будто светились изнутри, но этого света хватало только на то, чтобы озарить их самих, но не развеять окружающую мглу. Она следила за тщательно вырисованными силуэтами, которые казалось до сих пор двигались. Неужели эта дикая сводящая с ума красота действитекльно когда-то существовала. Ей приходили на ум лишь изуродованные существа и отмеченные страшными изъянами фейри. Разве могли они когда-то быть другим.
Мадеэль тихо кивнул, как если бы уловил на расстоянии ее мысль.
– Война в небесах, падение, у нас появились когти, наши крылья стали темными, но сердца остались мятежными и прекрасными.
– Может ли быть сердце у падшего ангела? – Рианон посмотрела на фреску.
– Не слушай, что говорят обо мне люди, – предупредил ее вопрос Мадеэль. – Они всего лишь люди в конце концов, – он пренебрежительно передернул плечами и крылья встрепенулись за его спиной. – Люди ничего не знают и это извиняет их, невежество принимает то, что показывает в основном ложь, а не истину, им привычнее считать меня злом, потому что