Только таким образом мы можем кого-то научить. Это невозможно почерпнуть из книги или как-то научиться… Это как некоторые традиции, которые передаются от одного человека к другому.
Мне видится, что социальная реабилитация и работа с нашими детьми зиждется во многом на той же самой устной традиции и на том, что мы делаем.
Живой опыт, традиции
– Я вспоминаю группу ребят, с которыми мы ездили на юг. Потом несколько раз угощала их кофе в кофейнях, после того как мы ходили с сестрами в одном заведении мыть больных. Нам давали небольшие деньги (кто-то жертвовал), и как раз хватало на кофейню. Ребята себя вначале неловко чувствовали, потом – совершенно по-другому.
Позднее, когда они уже устроились на работу, они все звонили. У них был такой аттракцион – угощать меня кофе со своих зарплат. И сейчас, когда прошло много лет, они тоже звонят и предлагают где-нибудь встретиться – в «Республике кофе» или в «Идеальной чашке» – в какой-нибудь кофейне.
Если бы этого не было, мы бы им рассказывали так: «Знаете, обычно молодые люди не пьют пиво в парадных с девушками. Если у них появляются какие-то деньги, они идут в кафетерий, еще куда-нибудь, в кафе». То есть, если бы мы туда не сходили с ними, ничего бы этого не было, у них не было бы опыта.
Здесь так же – когда мы ходим с ними в музеи, когда мы ходим в театры, когда ездим с ними монастыри, когда мы с ними все это вместе делаем, у них появляется тот самый живой опыт, который передается от одного живого человека к другому живому человеку.
Сила любви
– Батюшка говорил о том, что большая половина ребят после пребывания в Центре живет все-таки вне криминального мира. Но даже те, кто остался в криминальной среде… Я никогда не забуду ситуацию с молодым человеком, который был у нас в Центре, но потом сел. Мы встретились, когда у нас была программа в Колпинской воспитательной колонии. Казалось бы, это молодой человек, который вновь совершает преступление, потом суд, заключение…
Нужно понять, что это такое – воспитательная колония, ведь там все совершенно по-другому. В свое время Жан Ванье сказал, что нежность и милосердие в стенах тюрьмы – это нежность и милосердие, возведенные в степень. Всё не так, как в обыкновенной жизни. Дети там в тяжелом положении, они действительно страдают, они ждут каких-то радостей: что кто-то приедет и им что-то привезет, подарит, хоть ручку. Когда мы с ребятами делали коллажи, ребята спрашивали: «А можно ручку с собой взять?». Или: «А можно я с собой возьму картинку, вырежу?», «можно ли что-то оставить?».
И вдруг перед Новым годом подходит ко мне тот молодой человек с шоколадкой и говорит: «Иулиания Владимировна, поздравляю вас с Новым годом, это вам». Когда я увидела эту шоколадку… Понимаете, это событие просто какого-то космического масштаба.
Надо понимать, что у него была ситуация не очень хорошая – он находился