– А я Коля.
– Я знаю.
– Да, правда, Портнов же говорил…
Вяткин, сидевший между Колей и Лю, вдруг протянул к стакану с водкой большую волосатую руку, схватил его, выпил с каким-то яростным напряженным выражением доброго толстого лица, и без предупреждения завопил песню. Все вздрогнули. Лю чуть поморщилась и откинулась на спинку стула. Теперь из-за огромного Вяткина Коле ее снова не было видно.
Проорав первый куплет, Вяткин имел наглость повторить две последние строчки. «Так он будет петь до бесконечности», – подумал Коля и вздохнул. Но Вяткин уже увлекся. Вяткину уже было наплевать на вздохи. Напрасно Портнов пьяным голосом вякал со своего места что-то насчет распоясавшихся Шаляпиных. Напрасно Боброва саркастически похохатывала, поглаживая своего мальчика по плечу. Вяткин пел, и это было ужасно.
– Ну, хватит, Саня, – миролюбиво сказал Коля. – Люди выпить хотят, а ты мешаешь.
Коля не в первый раз находился в одной компании с Вяткиным, а потому знал, что делал. Такое обвинение для Сани было сродни оскорблению.
– Я? – тут же переключился Вяткин. – Вот уж выпить я никогда и никому не мешал. Давайте быстренько по пять капель и я допою.
– Потом допоешь, – отрезала Боброва. – Время стихов пришло.
– Время стихов уже кончилось, Ира, – сказал Коля. – Пей водку.
Боброва обиженно засопела и встала из-за стола. Растрепанная Анжелина тоже. Они вышли из комнаты, плотно прикрыли за собой дверь.
– Ну, Коля, не ожидал я от тебя, – печально качая головой, проговорил Саня Вяткин. – Я думал, ты искусству сын, а ты его пасынок, выясняется.
– Я его дядя, – ответил Коля и выпил.
– Портнова я не поволоку, учти, Коля. Я отсюда на вокзал прямо поеду, посылку встречать.
– Что в посылке? – насторожился Портнов, который слова «еда», «водка» и «посылка» даже не слышал, а чувствовал в любом шуме и гаме.
– Консервы, – пожал плечами Вяткин. – Я поесть люблю, вот мне бабушка и собирает узелочки. С пенсии, родимая, с пенсии, голубушка…
Вяткин собрался пустить пьяную слезу, но Коля был начеку.
– Спой, Саня.
– Что? – не поверил своим ушам Вяткин.
– Спой, – повторил Коля. – Вот, на будильнике сейчас без трех минут девять. У тебя три минуты. Ровно в девять ты должен заглохнуть.
– Будет сделано, – повеселел Вяткин и, не теряя зря драгоценного времени, затянул песню «Ой да то не вечер…»
– Издеваешься? – негромко спросил Портнов, в упор глядя на Колю мутными глазами. – Над птичкой Божией? Грешно.
Коля и сам знал, что грешно, да не удержался. У них с Портновым как-то был серьезный разговор на тему насмешек – где грань между шуткой и издевательством? Произошел он после одной сцены, свидетелями которой