Вечером, когда свет был погашен, а мама уже прочитала книжку на ночь, я почему-то снова не могла заснуть. Причиной был, как и до этого, дедуля и его загадочные дела. Я попыталась представить его любезную подругу. Интересно, сколько ей лет? Она уже седая или еще нет? Толстая или стройная? А может, вообще худая как щепка, с тугим узлом на затылке, с длинным носом и очками на переносице? Ну уж вряд ли, дедуле такие не нравятся. Зачем ему вообще далась эта дамочка, неужели она лучше бабушки Сары, папиной мамы? Я ведь до сих пор не имею ни малейшего понятия, почему они расстались, когда папа был маленький, и почему бабушка недолюбливает кочевников и неохотно говорит о дедушке и об их отношениях. Сплошные тайны!
Тут я услышала мамин шепот:
– Шутки шутками, а у нас и правда кончаются продукты, остались чечевица, рис и баклажанная икра.
– Еще варенье, – уточнил папа.
– Ну да, – сказала мама, – еще сахар, мука, соль, специи и все такое. Нам нужно как можно быстрее найти какой-нибудь населенный пункт и там купить продукты.
– Я знаю, – со вздохом ответил папа, – но у нас осталось не очень много денег.
– Устроим концерт. У тебя скопилось несколько картин, можно их продать. Можно сесть на улице и рисовать желающих, еще довольно тепло.
– Хорошо, Маечка, завтра не будем лишний раз останавливаться, будем искать цивилизацию. Кстати, Кира сегодня нашла монету, тут наверняка неподалеку есть люди.
– Это обнадеживает, – сказала мама.
Они еще немного пошептались, но уже тише, и я не смогла разобрать о чем. Потом стало тихо, и все заснули, включая меня.
Если вы думаете, что на следующий день папа уже позабыл про воображаемые вареники с вишней, то вы плохо знаете нашего папу. Утром я проснулась от привычных звуков готовящегося завтрака: звон вилок и ложек, скрежет губки о посуду и главная утренняя музыка – приятный бас закипающего чайника. Я свесилась с кровати, чтобы посмотреть, что там происходит, и сразу поняла: спектакль продолжается. Папа в фартуке с оленем, мурлыча какую-то веселую мелодию себе под нос, делал невидимое тесто, а Кира, которую он, по всей видимости, попросил помочь, заворачивала в тесто воображаемую вишню и лепила вареники. Потом папа включил плиту (по-моему, он просто сделал вид, что включил) и поставил кастрюлю с варениками готовиться. Марк, все это время восседающий на папиных плечах, с большим интересом наблюдал за происходящим. Интересно, что он думал? Может быть, так: «Похоже, моя семья окончательно сошла с ума. Я, конечно, специально выбирал самых веселых и безбашенных родителей из всего ассортимента, но это уже перебор. Их можно куда-нибудь вернуть по гарантийному талону?»
Пока воображаемые вареники готовились, папа предложил нам перекусить чем-нибудь попроще, и мы с благодарностью согласились: я-то уже стала опасаться, что за вчерашнюю Кирину глупость мы вообще останемся без завтрака. Папа быстренько пожарил нам гренки, и мы с аппетитом их умяли. Потом папа выключил плиту и разложил нам по тарелкам невидимые