На завтрак мне принесли размазанную по тарелке серую овсянку с ломтиком сыра и чашку холодного чая с привкусом мешковины.
Вчерашний ужин тоже был из ряда вон плох. Недоваренная перловка, сдобренная прогорклым маслом, с куском грудки утки. Отдельно в маленькой пиале подали кислый ягодный соус. Напитком служило разбавленное водой вино.
Ковыряла я утром шедевр местных поваров молча, сцепив зубы. Даже пару ложек проглотила. Мне было непонятно – это так всегда отвратительно готовят или так кормят опальную герцогиню. Выказывать недовольство было опасно. Могут и в тарелку плюнуть, и ещё какой-нибудь гадости подложить! А застрять на фаянсовом горшке в мои планы не входило.
Ответ на свои размышления я получила от господина королевского лекаря, когда он меня пожурил, что я мало ем. Ему служанки доложили. Не ценю я старания достопочтенного господина королевского лекаря, а он достал для меня блюда со стола придворных дворян!
После завтрака господин Холл передал меня под конвой капитана королевских гвардейцев – тех самых бравых ребят в зелёной форме. Шли мы долго через помпезные залы королевского дворца. Поднимались по мраморной лестнице на два этажа вверх. И снова шли анфиладой залов.
Во дворце было достаточно пустынно. Редкие придворные при нашем приближении шарахались к стенам. Сразу начинали комично шептаться.
– Это она… Герцогиня, – с придыханием шушукались две молодые особы.
– Ага, сам Светлый отец заступился.
– Бедный король, так несправедливо! – вступили в разговор мужчины, похожие на служащих.
– Вы уверены, что это герцогиня Евангелина Гровенор? Как она подурнела! – язвительно улыбнулась доброжелательница. Но стоило мне встретиться с женщиной взглядом, как она тут же испуганно прижала платочек к губам.
Видимо, впечатлила моя белозубая улыбка. Или всему виной жест с оттопыренным средним пальцем? Знают ли местные его значение? Вряд ли! Но убегала она по коридору так, что пятки сверкали. Я хоть душу отвела!
Наконец-то забег по лабиринту этажей и лестниц закончился в небольшом, почти пустом зале. В средине комнаты стоял постамент с зеленоватой штуковиной. Формой он напоминал… Китайцы о таком говорят – нефритовый жезл.
Придумать, для чего эта штуковина предназначена, я могла. В голову лезло всякое с пометкой старше восемнадцати лет. Бледное лицо герцогини даже разрумянилось. Я чувствовала, как горят мои щёки. Тьфу, иномирные извращенцы!
Пока я мучилась догадками, чеканя шаг, в зал вошёл мужчина, весь в чёрном. Только на лацкане пиджака был оригинальный золотой знак. Ювелир вписал в треугольник ухо, глаз и губы. И чтобы это значило? Ухо-горло-нос иномирный?
Пока я его рассматривала, мужик приблизился. Постоял рядом, прищурив глаза и заложив руки за спину. Потом спросил:
– Вы знаете, кто я?
– Не король, – ответила чётко. Портрет короля мне вчера господин