– Слушаю тебя.
– Я сделал кое-что нехорошее.
– Что? – Джо принялся вертеть в руке маркер, которым он выделял что-то в собственной работе.
– Прочитал записи Рассел о тебе.
– Зачем?
– Подумал, что мне надо знать о тебе больше, чтобы лучше понимать.
– И как? Понял?
– Да.
– Хочешь меня пожалеть?
– Ни в коем случае.
– А что тогда?
– Меня тоже считали странным. Меня в приюте не любили. Только Шукран.
– Из меня пытались сделать нормального, – тихо сказал Джо.
– Родители?
– Все. Родители, учителя, одноклассники. Они хотели, чтобы я сидел, как все, ходил, как все, писал, как все… Меня даже дружить заставляли. Даже обниматься. Когда в школе я делал не то, что от меня требовалось, учительница оставляла меня после уроков и заставляла смотреть ей в глаза и обещать, что я так больше не буду. А дома отец запирал меня в моей комнате. Не то чтобы мне там не нравилось, но туалет у нас был общий. А однажды они ушли на работу и забыли меня выпустить. В тот день была итоговая контрольная, которую нельзя было пропускать. Моя комната была на втором этаже, я попробовал выбраться через окно, но сломал ногу. Отец тогда сказал, что я очень его подвёл.
– Знаешь, понятие нормы сильно преувеличено. Это ещё неизвестно, кто более нормальный: ты или твои родители. Я склоняюсь к первому.
– Теперь я тоже. Сейчас я это знаю. Скажи, что ты ещё прочитал в записях госпожи Рассел?
– Всё.
– Там было про дедушку?
– Да.
– Я сам удивляюсь, почему рассказал ей.
– Никому не рассказывал?
– Нет.
– Может, пришло время?
– Может.
Джо по-прежнему смотрел в свои бумаги и продолжал вертеть в руке маркер.
– Сколько тебе тогда было? – спросил Фалько
– Три года. Родители уехали в отпуск и оставили меня с ним. Когда они вернулись, он был мёртв уже двое суток. Я просто сидел в углу и стоил пирамидку. Меня хотели увести из комнаты, но я устроил истерику. Потом я строил эту пирамидку каждый день. Часами.
– А от чего он умер?
– Инфаркт, и ничьей вины в этом не было. Просто стечение обстоятельств.
– Ты не злишься на меня, что я узнал об этом?
– Нет.
– Я никому не сказал. Даже Шукрану.
– Спасибо. Но если ты ему скажешь, хуже не будет.
– Когда ты решил, что станешь учёным?
– Когда пирамидку собирал, – ответил Джо, и Фалько показалось, что на его губах промелькнула еле заметная тень улыбки.
V
Господин Клод Хорнет был высоким статным мужчиной за сорок. У него было лицо властного и уверенного в себе человека, а русые ухоженные волосы были зачёсаны назад. Когда Шукран впервые увидел его во время подписания документов, то подумал, что никогда не представлял учёных такими. Этот скорее напоминал какого-то министра или владельца завода. Сейчас Хорнет прибыл на остров сам в сопровождении двух своих помощников, которые