Так я познакомилась с Тедом. Центральный офис попросил меня выступить в избирательном округе. Тед был авторитетной фигурой. Он воевал, закончил войну подполковником; его политический опыт уходил корнями в конец 1930-х, когда он поддерживал антимюнхенского кандидата на оксфордских дополнительных выборах. Когда мы познакомились, меня поразил его четкий и логичный подход, казалось, у него всегда был список с четырьмя целями и пятью способами атаковать. Дружелюбный по отношению к сотрудникам избирательного округа, он всегда оставался главным, «кандидатом» или «членом». Это делало его, при всем его дружелюбии, несколько отчужденным и одиноким.
Пэт Хорнсби-Смит из Чизлхерста была полной противоположностью. Она был яркая, жизнерадостная, рыжеволосая – звезда среди женщин-политиков того времени. Ее вдохновенная речь в 1946 году заставила конференцию тори аплодировать стоя; она всегда готова была протянуть руку помощи младшим коллегам. Мы с ней стали большими друзьями и вели долгие разговоры о политике на ее званых ужинах.
Задолго до выборов 1950 г. все мы были озабочены возрождением Консервативной партии. Это был отклик на социалистическую политику, осуществляемую правительством Эттли самих консерваторов и страны в целом. Несколько недель предвыборной кампании 1950 г. оказались для меня самыми изнурительными за всю жизнь. В отличие от нынешних кампаний почти каждый вечер проходил митинг с большим количеством слушателей, к которому я должна была подготовить речь в течение дня. Кроме того я писала письма избирателям и почти каждый день ходила по домам с предвыборной агитацией. Меня сильно поддерживала семья: отец приходил на митинги выступать с речами, а сестра помогать в других делах.
Перед выборами леди Уильямс (жена сэра Герберта Уильямса, ветерана тарифной реформы и члена парламента от Кройдона) сказала кандидатам, что мы должны постараться выработать собственную манеру одеваться и держать себя во время предвыборной кампании. Я вняла этому совету и проводила целые дни, одетая в сшитый на заказ черный костюм и шляпу, которую я купила в магазине «Борн и Холлингсфорт» на Оксфорд-стрит специально для этого случая. И на всякий случай я украсила ее черно-белой лентой, а бант с внутренней стороны, – голубой. Были ли эти меры предосторожности необходимы, другой вопрос. Много ли других двадцатичетырехлетних девушек могло оказаться на импровизированной трибуне торгового центра Эрита? Тогда мало кто из женщин-кандидатов проводил агитацию на заводах, но я проводила – и внутри заводов, и за их пределами. Принимали меня живо, хотя иногда шумно. Единственное, что мне не нравилось, необходимость заходить в пабы, и я никогда не зашла бы туда одна.
Мне повезло иметь оппонентом Нормана Доддса,