Томаш нашёл для себя три выхода. Один, слева от нынешнего местоположения: узкий проход между нагромождёнными друг на друга морскими контейнерами. Второй, в двух десятках ярдах позади них: более широкий проход, ведущий к разгрузочной площадке у складских ангаров. И третий, внедорожник северян. До него три больших прыжка. А дальше дело техники и реакции: открыть дверь, запрыгнуть внутрь, захлопнуть дверь, повернуть ключ и вдавить педаль газа в пол, снося всё и всех вокруг. Правда, имелась одна деталь. Неясная деталь. Имелся ли ключ в замке зажигания? Если нет, то план обречён с самого начала.
– Тор, Один, Фрейя, Локи, Фригг… – губы монаха изогнулись в кривой неприятной усмешке, а его самого передёрнуло от отвращения. – Лживые мелкие ничтожества, не в силах сотворить что-либо, включая самих себя.
– Забавно слышать такие обвинения от того, кто молится божку, родившемуся от простой иудейской проститутки, и позорно казнённому язычниками-римлянами…
На площадке между гигантскими морскими контейнерами воцарилась тишина.
Звенящая тишина.
Тревожная.
Давящая.
Определённо, затишье перед разрушительной бурей.
Томашу показалось, будто его закопали живьём, а сверху водрузили бетонный памятник, размером с гору Синай.
– Ладно. – голос монаха мог бы заморозить и адское пламя. – Вирус останется у меня. – он положил ладонь на крышку металлического кейса со смертоносными ампулами.
– Тогда о деньгах можете забыть. – Йенс махнул одному из своих помощников, тому самому с длинными собранными в хвост волосами. Как его там звали? Агвид, Агмунд, или Арнгейр. Помощник сделал несколько шагов по направлению к столу.
– Боюсь деньги также останутся у нас. – один из монахов тут же снял чемодан с деньгами со стола и отступил на несколько шагов назад. Йенс издал звук, походящий на рык разъярённого льва и на столько же шагов шагнул вперёд, вплотную приблизившись ко столу.
– Не понял…
Брат Йозеф не отвели. Ну, как – словами имеется ввиду. Монах широко улыбнулся, вскинул руку и ткнул пальцем сначала в одного из помощников, потом в другого, затем в самого Йенса, и закончил на Томаше. Купец растерянно посмотрел на своего клиента. Тот правда его взгляд не заметил, поскольку неотрывно смотрел на продавца, так быстро из делового партнёра превратившегося в злейшего врага. Если бы взгляд мог убивать, брат Йозеф был бы мёртв уже раз пятьсот в такой же степени.
– И что за пантомиму вы нам сейчас устроили? – дрожащим от клокочущей внутри ярости голосом, поинтересовался датчанин.
– А, ты посмотри. – монах постучал пальцем по своей груди.
Томаш последовал его совету и опустил взгляд. На клетчатой рубашке