«Шульгину и лицею я обязан самим возбуждением аппетита (к истории), за удовлетворение которого усердно принялся после выпуска из лицея, проклиная И. П. Шульгина за то, что за три года он не сделал нам ни одного указания на литературу истории и источники, и за то, что на время с 1789 года по 1815 год он только намекнул, и о всех событиях, последовавших за 1815 годом, не произнес ни одного слова».
К особенностям лицейского преподавания той поры нужно прибавить еще крайнюю щепетильность, с которою обходили все, что мало-мальски могло казаться щекотливым в политическом отношении. Этою именно предвзятою целью и объясняется, почему в изложении новой истории был совершенно затушеван период реформации, равно как и все другие характернейшие исторические события, совершенно преобразовавшие склад, строй и культурное состояние всей Европы. Характеризуя эту «щепетильность», барон Корф отмечает, между прочим, следующий факт. Отдавая справедливость профессору П. Д. Калмыкову, читавшему историю русского права, за «воспитывающее значение» его курса, он, тем не менее, оговаривается, что даже этот «почтенный ученый» и «развитой человек», читавший в течение трех лет, старался растянуть свой курс, чтобы именно не добраться до более или менее «щекотливых» эпох ближайшего к нам времени. Барон Корф жалуется в своих «Записках» на этот пробел в образовании юношества, указывая на возможность «увлечений и ошибок» вследствие предоставления молодежи самой знакомиться, «случайно и без критики», с историческими событиями.
Указав на недостатки лицейского преподавания, необходимо отметить и хорошие его стороны. Считая невозможным сравнивать лицейское преподавание с действительно научною постановкою университетского преподавания по факультетам, тем не менее, нельзя не признать серьезного для того времени образовательного значения курса лицея в общей его программе и исполнении.
Характерен следующий рассказ Корфа о своей лицейской поре:
«Поступив в лицей, я в первое время стал лениться не только читать, но и готовить