Но изумленный взгляд надменного гостя вознаградил ее за хлопоты. Как почти все сделанное им в жизни, дочь воеводе Свенгельду удалась: это была рослая, крепкая девушка, живая, бойкая и решительная. Не сказать, чтобы она была красавица: черты лица у нее были простые и крупные, как и белые зубы, на носу в летнюю пору золотилась россыпь веснушек. Но светло-русая коса в руку толщиной спускалась ниже пояса, а взгляд желтоватых, как у ловчей птицы, глаз был так пытлив и задорен, что каждый невольно испытывал не просто желание, а горячую потребность ей понравиться и выглядеть перед ней как можно лучше.
Впрочем, для Логи-Хакона в этом ничего нового не было: он всю жизнь следил за тем, чтобы производить на людей достойное впечатление. В отличие от своего старшего брата Ингвара, который никогда в жизни об этом не задумывался, но тем не менее сделался мужем прекраснейшей женщины Русской земли, а заодно наследником всех владений Ульва волховецкого и Олега Вещего. И немало с тех пор приумножил свое наследие.
– Ну, так ты ко мне приехал или к моей дочери? – послышался откуда-то спереди низкий насмешливый голос, и Логи-Хакон опомнился.
Заглядевшись на девушку, он чуть не забыл о хозяине дома. А тот уже ждал его, сидя на высоком почетном месте.
Когда Свенгельд и его воспитанник Ингвар, тогда шестилетний мальчик, уехали из Волховца в Киев, Логи-Хакон еще не родился на свет. Свенгельд никогда больше не возвращался на север, а Логи-Хакон, хоть и бывал в Русской земле на Днепре, в Деревлянь ранее не ездил и с воспитателем своего старшего брата не сталкивался. Поэтому они, связанные по жизни не менее тесно, чем кровные родичи, видели друг друга впервые. И оба, старый и молодой, обратили друг на друга равно пытливые и любопытные взгляды, хотя корни этого любопытства были разными.
Для Логи-Хакона этот когда-то рослый и могучий, а сейчас уже немного согнутый годами человек был великаном из преданий – из тех времен, когда мир был иным. Свенгельд был очень стар, его голова и борода почти совсем поседели, только брови еще оставались темными. Бронзовое лицо покрывали глубокие морщины, нос был заметно свернут в сторону – следствие давнего перелома. Глубоко посаженные серые глаза смотрели из-под лохматых бровей, будто волки из норы. Их пристальный взгляд словно оценивал стоявшего перед ним молодого красавца, спрашивал: ну, на что годится это поколение?
Вид гридницы подтверждал рассказы о богатстве Свенгельда, которых Логи-Хакон наслушался еще в Киеве. Сам хозяин был одет в кафтан зеленого шелка, затканный золотисто-желтыми узорами в виде птиц, обращенных друг к другу клювами; стоячий воротник был отделан черным собольим мехом, грудь украшали поперечные полоски тесьмы, вытканной из серебряных и шелковых нитей – чрезвычайно тонкой искусной работы. Отметив это, Логи-Хакон бросил вопросительный взгляд на Соколину, но сам себе ответил коротким