Джевонса и Вальраса? Первое, что приходит на ум, – это что в какой-то момент они были гомогенизированы и Жаффе пытался вернуть им изначальный статус «негомогенизированных» авторов. Тут возникает новый вопрос: что означает слово «гомогенизация»? Возьмем, к примеру, гомогенизацию молока. В процессе гомогенизации молока молекулы содержащегося в нем жира разбиваются на мельчайшие частицы; суть всего процесса в том, чтобы смешать различные элементы молока в однородную массу так, чтобы сливки не отделялись от молока. Возможно ли, в таком случае, что, используя метафору из области химии, Жаффе пытался сказать коллегам-экономистам, что теории Менгера, Джевонса и Вальраса оказались несправедливо «низведены» до уровня простейших формулировок? Этот подход всегда был популярен при оценке различных школ в истории экономической мысли; он представляет собой хитрое средство отвлечения внимания от собственного вклада автора в экономическую науку. Не использовал ли аналогичную метафору еще Давид Юм? В письме Морелле о другой группе экономистов, а именно о физиократах, он предлагал следущее: «Я надеюсь, что в своей работе вы разгромите их, раздавите их, сокрушите их, оставив от них лишь пыль и золу!»
[217] На самом деле метафора Юма не может быть приравнена к метафоре Жаффе, хотя и помогает проиллюстрировать последнюю. Действительно, Кенэ, Бодо, Мирабо и прочие давно были гомогенизированы, т. е. смешаны до однородной массы, в которой их возможные различия были не видны. Иными словами, Юм имел в виду, что пришло время превратить физиократов в ничто (а не привести их теорию к простейшей форме), в мелкие частицы, такие как пыль и зола; это скорее пульверизация, а не гомогенизация.
Как выясняется, Жаффе интересовал не столько сам процесс гомогенизации, сколько его результат. Он прекрасно знал, что Менгер, Джевонс и Вальрас были смешаны в однородную массу под названием «маржиналистская революция»[218], но не слишком распространялся на этот счет, ограничившись одной лишь краткой, хотя и информативной, ремаркой:
«Преувеличенное значение, которое историки экономической науки придают изобретению инструмента предельной полезности, когда говорят о тройном открытии маржиналистской теории, согласуется с Шумпетеровым определением науки как “знания, вооруженного инструментами”. Слишком узкое толкование этого определения часто используется ими, чтобы отвлечь внимание от собственно знания и привлечь его к инструментам, применяемым для формального структурирования этого знания. То, что само знание важнее, чем инструмент, посредством которого оно создается, нам понятно из того факта, что теоретические построения Менгера, Джевонса и Вальраса, возведенные при помощи сходных вариаций одного и того же инструмента, заметно отличались друг от друга и совершенно поразному повлияли на развитие теоретических моделей, в то время как сам инструмент вообще вышел из употребления»[219].
Получается, что целью Жаффе было не столько прояснить природу
