Мори попытался встать и побежать, но ноги были побиты и подкашивались. Один повалил его снова и прижал к земле, второй – тот самый, которого задели – вонзил кинжал в мягкие ткани правого предплечья юноши. Прицелился еще, тварь, чтобы лезвие не попало в кость, а прошло руку насквозь. Боль была невыносимой, Мори закричал. Приговаривая что-то вроде «будешь знать свое место, позорище деревенское», обидчик пару раз протащил лезвие вверх и вниз. Потянул на себя, и порез на предплечье расширился. Мори закричал еще сильнее на всю округу, двое вскочили и пустились прочь. Наверняка им не стоило светиться в уличных потасовках, раз они войны каких-то там копий, непонятно откуда вообще. Через несколько секунд встал и Мори, побежал что есть сил в другую сторону, домой, ему просто хотелось убраться с глаз окружающих, которые точно будут охать и ахать, жалеть его, предлагать помощь. Но это только бы усилило чувство обиды, на щеках Мори проступили слезы. Не от боли, скорее от вселенской обиды и горячей жажды мести.
По дороге домой форисиец постепенно перестал чувствовать боль от ушибов в ногах и на бегу посмотрел на свою руку – неприятное зрелище. Порез длиной не меньше пяти сантиметров. Сквозное отверстие сочилось кровью, она уже текла по предплечью и с локтя капала на землю. Как бы этот кусок вообще оторвать не пришлось.
– Они, что же, черти, меня разрезать собирались? – Очень скоро он добежал до своего участка. Безумие и жажда мести застилали глаза. Единственное, что пришло в голову: надо остановить кровь, чтобы не умереть от потери. Мори забежал в дом, в панике ища коробку первой помощи Сирика. Он перерыл все, заливая полы кровью, но не нашел ничего, пока не вспомнил, что в его комоде лежат камни, обмотанные чистыми тряпками.
Форисиец забежал в свою комнату, открыл комод, вытащил шкатулку. Достал и развернул камни, положил их обратно, а сам принялся обливать руку жгучим уксусом, который нашел на кухне. Сколько бы раз он ни резал себя в мастерской, Сирик всегда обрабатывал раны уксусом, якобы против заражения.
Под монотонный стук камней в шкатулке Мори сел на кровать и начал поливать предплечье. Работа шла туго, он ни разу не накладывал жгут, не промывал рану уксусом, конечности не бинтовал, ни разу не был вверен себе в подобных ситуациях. С горем пополам ему удалось остановить кровотечение, по незнанию потратив на это слишком много времени. Он повалился на кровать, обессиленный. Сопли, слюни и слезы еще не обсохли после позорного бегства. Пьяное марево накрывало, он резко захотел спать. Размеренный стук камня о дерево приглушался, становился тише. Пока в одну секунду не утих. Похоже, он заснул. Но и стук камней в действительности прекратился.
Проснулся форисиец вскоре, часа через два, потому что на улице полностью стемнело, а звуки гуляний еще доносились из деревни. Значит, не глухая ночь, а поздний вечер. Голова, конечно