Но, к сожалению, Он не тает. Сидит, развалившись за столом, потягивает вино из бутылки, а их у него целый бар в гостиной, и вдобавок курит!
Вот к чему она никак не может привыкнуть, так к запаху дыма в квартире. А Он дымит как паровоз. Нисколько не стесняясь и не спрашивая, нравится ли это ей, знает, что нет, и чихая на то, что ребёнку это вредно. Но сделать замечания она не осмелится. Это не обсуждается!
Как и многое другое. Возьми себя в руки. Не осложняй. Он и без твоих замечаний найдёт к чему придраться. Вот, началось:
– Плохо ты свою дочь воспитываешь. Грубит отцу.
О, только не это! Анжела выскакивает из-за матовой стеклянной двери:
– У меня завтра день рождения, а ты мне захудалую шоколадку суёшь!
– А что мне тебе совать? Ха-ха-ха!
Она со стуком ставит тарелку с едой перед мужем. Нервы, нервы…
– Думай, что ребёнку говоришь.
– Я не ребёнок! Мне уже пятнадцать исполняется!
Ему только это и надо – ощупывает взглядом точёную фигурку, облизывается:
– Пя–я–ат–на–адцать… Выросла доча. Взрослая совсем.
Ты, что, подонок, не видишь, что перед тобой совсем дитя? Маленькая худенькая девочка, прижимающая к груди тряпичную мышь?! Плеснуть бы кипятком в его наглые глаза! Но она всего лишь пытается его образумить:
– Взрослая, как же. Да ей двенадцати не дашь! В куклы вон играет!
– А во что мне играть?!
Ах, ребёнок, ребёнок, зачем ты усугубляешь?
– Ты ведь уже поела? Вот и иди, не мешай взрослым.
Она настойчиво подталкивает дочь к двери, но та упирается.
– Вы мне ни компа, ни даже дешёвенького планшетика не купили!
– Иди, кому сказала!
– Живу, как пещерный человек, у меня даже телефона…
Ей удаётся вытолкать дочь и захлопнуть дверь, но та стучит по стеклу с той стороны и докрикивает:
– Нет!!!
Он, довольный представлением, начинает есть, но почти сразу бросает вилку. Кривится, отталкивает тарелку, хватает бутылку.
– Дерьмо. Меня от него тошнит.
И она срывается.
– А меня от твоего пьянства.
И хотя она произносит это очень тихо, почти про себя, он слышит. И вскакивает в бешенстве:
– Да я эти помои тебе на голову вылью!
Толкает её в плечо. Она ударяется головой и спиной о шкафчики, ей больно и очень обидно. Слёзы всё же проливаются из глаз, она всхлипывает:
– Я… после работы… по магазинам… готовила…
Он что, не видит, как она устала? А всё потому, что старалась угодить ему!
Его лицо искажает гримаса: злорадство, презрение, насмешка – всё смешалось в ней. Он встаёт, делает шаг к плите, снимает крышку с глубокой сковороды,