– Никита Петрович Демидов
А маму нашу как звать:
– Нина Ивановна, Демидова.
Как наш город называется?
– Саратов.
Какой сейчас год?
– 2015, 10 июля
А сколько лет мне, тебе?
Тебе 33, мне целых двенадцать, а мамке нашей 35.
Никита почесал голову, ощутил ежик грязных волос.
– Машенька, а я работал где-нибудь, где мы деньги добываем?
– Папка, ты нигде не работаешь, пьешь разный спирт. И мама нигде не работает. Меня содержит бабушка, твоя мама, она мне и школьную одежду покупает, и портфель, и школьные обеды оплачивает. Вас с мамкой лишили родительских прав, потому что вы алкаши, больные люди. А меня в опеку бабушке отдали. Но мне вас жалко и потому я часто у вас бываю, за тобой ухаживаю. Ты ведь сегодня чуть не умер! Я бы это не пережила!
– Все, Машуля, все мое пьянство теперь позади. И амнезию мою мы вместе с тобой вылечим. Я все для тебя сделаю… И вдруг, неожиданно для себя Никита продекламировал:
Мы будем работать, все стерпя,
Чтоб жизнь, колеса дней торопя,
Бежала в железном марше…
Маша взяла отца за руку и внимательно посмотрела в глаза:
– Папка, ты стал в один момент другим. Ты никогда не говорил такие слова, никогда стихов не читал. Ты вообще никаких книжек не читал. Ты другим с того света вернулся?
Никита приподнял дочь и тут же устало опустил:
– Знаешь, я свой организм долгие годы гробил. Теперь буду восстанавливать. И ты мне поможешь, ладно. Вместе мы горы свернем!
ФУГОВАЯ АМНЕЗИЯ
Никита почувствовал, как комната качнулась и поползла на бок. Осторожно присел на матрас и принялся массировать виски круговыми движениями, представляя как под черепной коробкой в полуразрушенном мозгу просыпаются простые умения, жесты, слова, возможно -целый мир какого-то таинственного человека, не Никиты (Репы), тело которого стало теперь вместилищем скорее всего другой души.
– Машенька, мне надо что-нибудь поесть, потом чаю горячего с сахаром. Давай попытаемся что-нибудь добыть.
– Чаю ему захотелось, жратвы. – В комнату вошла Нина. – Водку всю сподобил, мне похмелиться не оставил, теперь у дочери на сахар и жратву просишь. Знаю. Хочешь тайком чекушку взять да выжрать все одному. Знаю тебя. Только ребенка … не обманывай …
Тут же Нина закрыла грязной ладонью рот и испуганно вжала голову в плечи.
– Бьют, значит ее. – Подумал Никита. И тут же поправил себя: « Так это я и бил. Какая мерзость!»
Последние слова он произнес вслух.
Нина убрала руку от лица, спросила: «Ты чего? Ты так никогда не говорил. Не свихнулся ли случаем?». Вон, Федька, сосед, уже два месяца в психушке обитает, жрет с государственных харчей, пьет святую водичку с православного родничка.
– Вот что, Нина, больше никогда на тебя руку не подниму, будь уверена. А с головой у меня все в порядке. Только появилась такая болезнь – ретроградная