Возглавлял армию небольшой отряд из десяти человек. В серебристом однообразии брони ярко выделялся плащ широкоплечего молодого мужчины. Багровая тяжёлая ткань закрывала круп белого коня. Исключительное право, на такие расцветки плащей были только у императора и у наследника престола Ликии, принца Аэрона. Молодой мужчина поддался немного вперед, напрягая серые глаза, пытаясь что-то разглядеть впереди. Снежинки, разгоняемые резкими порывами, били в глаза и висли на темных ресницах Аэрона. Его черные волосы, доходившие до плеч, венчала корона из снега.
По правую руку от наследника, в седле вороного жеребца вальяжно развалился парень, намного моложе и менее внушительных размеров, чем Аэрон. Его тёмно-зелёный плащ с золотой застежкой, украшенной изумрудами, свидетельствовал о принадлежности к императорской семье. Но по статусу он значительно уступал наследнику. Хоть они и были рождены от разных матерей, но что-то в лицах обоих говорило об общем отце. Седьмой сын императора Ликии – Ройд – лениво приставил козырьком руку ко лбу, вглядываясь туда же куда и его старший брат.
– Ваше Высочество, из города кто-то выходит, – помощник наследника указал в сторону едва различимой фигуры.
Ройд ухмыльнулся, подумав о нелепости происходящего, но оставил колкую шутку при себе и тихонько рассмеялся. Аэрон бросил хмурый взгляд на седьмого принца, чей смех был так неуместен. Наследник едва сдерживал себя, чтобы не ударить семнадцатилетнего разгильдяя, и с невозмутимым лицом пытался рассмотреть, кто же вышел к ним.
Улыбка Ройда исчезла в миг, когда он узнал приближающегося человека. Побледнев, седьмой принц начал неспешно озираться вокруг, оценивая реакцию приближённых своего брата. Вскоре советники и сам наследник направили свои негодующие взгляды на седьмого принца. Ройд старался сохранять невозмутимое лицо, которое лишь слегка покраснело от сдерживаемой ярости.
Завывания ветра перекрывали лязг цепей, медленно открывающихся огромных двустворчатых деревянных ворот. Лошади навострили уши, почуяв что-то неладное. Снег изо всех сил пытался удержаться на заиндевелой земле. Порывы ветра сметали их прочь, бросая в лицо солдатам не пушистые снежинки, а настоящие сюрикены зимы, оставляющие мелкие царапины на закаленной степным солнцем и ветром коже. Вихрь не оставлял в покое ни промерзшую землю, ни полы платья вышедшей из города девушки. Обнаженные девичьи щиколотки облеплял снег, голые ступни не чувствовали ни холода, ни боли от заледеневших камней. Ветер бил то в бок, то в спину, подбадривая её одинокий парад. Девушка едва держалась на ногах, но шла, крепко сжав в тонких синюшных пальцах правой руки тяжелый свиток. В левой поблескивало что-то небольшое, едва различимое.
Каждый, кто лично знал ныне мятежную принцессу Алань, был уверен, что видит её призрака. Румяное, круглое лицо теперь было похоже на скелет, обтянутый кожей. Снежники пытались смыть усталость и грязь с лица, скатываясь по щекам холодными струйками. Одинокое белое платье висело на острых плечах, как на чучеле. Ветер перекидывал пряди светлых волос, припудривая снегом. Ничего от былого величия, кроме несгибаемой под порывами прямой спины.
Когда расстояние от главного отряда до захватчицы столицы сократилось на четверть, ворота города полностью открылись. Среди солдат послышался шёпот молитв, ругань и проклятья от увиденного. К ним вышла не девушка – к ним вышло чудовище.
В истории четырёх стран, входящих в Орден, неписаное правило сдачи босыми и безоружными исполнялось только пятью великими воинами. После ожесточённых сражений, потеряв надежду выстоять и желая спасти выживших, они героически сдавались. Этот одинокий пикет захватившей власть малолетней мятежницы был смехотворен. Месяц дипломатических уговоров, недельное перекрытие поставок провизии и подачи воды наконец вынудили Алань сдаться. Но сочувствия к девушке не было ни у кого в отрядах.
Осада стен Кираза с самого начала казалась солдатам наследника сомнительной идеей. Каждый воин и командир отряда рисковал жизнью просто за то, что сидел здесь верхом на коне в полной боевой готовности. Хотя возглавлял армию наследник престола, но в столице находился действующий император. И если слухи правдивы и закрытие ворот Кираза – это воля правителя, то никому, даже наследному принцу, не удастся спасти свою шкуру. Это расценят как пренебрежение к императору и попытку наследника свергнуть власть.
Изначально всех смешили вести о девчонке, ставшей временным столичным наместником якобы по приказу императора. Но рассказы сбежавших оттуда о методах расправы над недовольными новой властью леденили кровь жестокостью. Распалённые историями о бесчинствах армии новой наместницы, солдаты готовились биться за престолонаследника до конца. Даже ценой свержения императора. Правда, боевой дух защитников уменьшался с каждой холодной ночью в палатках у ворот Кираза и каждым новым днём без боя. Среди солдат и приближённых наследника пошли разговоры о том, что всё это