«Вот так всегда, – подумал Блэк. – Подвергни мужчину или женщину соблазну – и они ему поддадутся. При этом у них и в мыслях нет ничего дурного».
– Понятно, – сказал он. – Что ж, мисс Марш, не будем вдаваться в подробности того, что вы совершили и как потратили деньги, предназначенные леди Фаррен. Интересует меня следующее: если она не ваша племянница, то кто же она?
– Она единственная дочь некоего мистера Генри Уорнера. Вот все, что мне известно. Он не оставлял мне своего адреса, не говорил, где живет. Мне известен был только адрес его банкиров и филиала в Лондоне. Оттуда я получила четыре раза определенную сумму. Как только я взяла Мэри на свое попечение, мистер Уорнер отбыл в Канаду и умер там пять лет спустя. Банк уведомил меня о его смерти, а поскольку больше никаких известий я не получала, то сочла безопасным распорядиться деньгами по своему усмотрению.
Блэк записал себе в блокнот имя Генри Уорнера, и мисс Марш дала ему адрес банка.
– Мистер Уорнер не был вашим близким знакомым? – спросил Блэк.
– О нет. Я видела его всего дважды. В первый раз – когда я откликнулась на его объявление с номером абонентского ящика, где сообщалось, что требуется кто-то, кто на неопределенный срок возьмет на себя заботы о некрепкого здоровья девочке. В ту пору я была очень бедна и только что потеряла место гувернантки в английской семье, которая возвращалась в Англию.
В школу устраиваться мне не хотелось, и объявление это явилось настоящим подарком, особенно если принять во внимание щедрость суммы, которую отец собирался выплачивать за содержание девочки. Я поняла, что смогу отныне жить так, как, откровенно говоря, никогда не жила. Вряд ли вы станете осуждать меня за это.
К ней в какой-то степени возвращалась былая самоуверенность. Она бросила зоркий взгляд на Блэка.
– Я не осуждаю вас, – отозвался он. – Расскажите мне еще о Генри Уорнере.
– Я мало что могу рассказать. Он почти не интересовался мною и моей жизнью. Главное, на что он сделал упор, – Мэри останется со мной навсегда, он не имеет намерения забрать ее когда-либо к себе или переписываться с нею. Он уезжает в Канаду, объявил он, и разрывает все прежние связи. Мне предоставляется воспитывать его дочь, как мне заблагорассудится. Иными словами, он умывает руки.
– Бездушный тип? – вставил Блэк.
– Не то что бездушный. У него был озабоченный, замученный вид, как будто бремя ответственности за девочку оказалось ему не под силу. Жены его, видимо, не было в живых. Я спросила, что он имел в виду, говоря «некрепкого здоровья», мне не приходилось ухаживать за больными, и меня не прельщала перспектива очутиться с хворым ребенком на руках.
Он объяснил, что некрепкая не в физическом отношении. Несколько месяцев назад она стала свидетельницей страшной