Вглубь Огненной земли от ворот замка вела дорога, обрамленная высохшими деревьями и статуями гаргулий. По земле стелился туман, а темное небо, затянутое грязно-серыми облаками, словно грозилось рухнуть на голову.
Так могла бы выглядеть дорога в ад, по которой я вернулась из мертвых…
Фернусон курил, беззаботно что-то напевая себе под нос. Ника молча шла рядом, засунув руки в карманы черной толстовки и периодически запуская пальцы под парик, чтобы почесать раздраженную кожу головы. Внезапно «адская» дорога вывела к проспекту. Современные многоэтажки тонули в городских огнях, неоновые вывески призывно мигали, бликуя в панорамных окнах и отражаясь в лужах, оставленных вечерним дождем. Гудки машин, гул голосов прохожих – перед ними вырос город, которому точно здесь не место: уж слишком контрастным он выглядел на фоне мрачного замка, в котором Ника упрямо заперла себя. Она застыла, растерянно моргая.
– Мы же не…
– Нам сюда.
Фернусон кивком указал налево, и Ника свернула за ним в переулок – безлюдный и плохо освещенный, как и несколько других, которые им пришлось пройти, прежде чем Ника наконец увидела разрекламированный бар «У Де Мона». Кем бы ни был этот Де Мон, он явно питал страсть к американскому кантри, потому что в своем баре воплотил мечту любого техасского ковбоя класса люкс: это было массивное здание из кирпича и дерева с арками и огромной, ярко освещенной террасой у входа, на которой стояла компания мужчин с пивными кружками и сигариллами.
– Через пару часов здесь будет не протолкнуться, – сообщил Фернусон, на ходу давая пять одному из мужчин.
Ника поймала на себе несколько заинтересованных взглядов и невольно вжала голову в плечи. Они поднялись по лестнице, ее спутник толкнул входную дверь и закинул руку ей на плечо. Ника дернулась, но воин только усилил хватку. Она ткнула его локтем в бок, а потом поймала за ворот куртки:
– Прекрати трогать меня, а иначе я отрежу твои наглые яйца и заставлю сожрать при мне!
На мгновение на щербатом лице Фернусона отразилось недоумение, а потом он вдруг расплылся в широченной улыбке:
– Рекомендую сначала пройти мастер-класс у Домора. Малыш у нас спец в скармливании чужих яиц.
– Чего?
Фернусон наклонился к ней и заговорщически прошептал на ухо:
– А ты как-нибудь спроси между делом, за какие такие заслуги эта благородная птичка попала на службу к твоему отцу. Зуб даю, удивишься.
Ника тряхнула головой, и Фернусон отступил от нее.
Внутри играла негромкая музыка – гитара и клавишные, что-то приглушенное, ни на что из слышанного ранее не похожее и, судя по эху, словно записанное на живом выступлении. Стены из камня и дерева, низкий потолок с открытыми балками, кожаные диваны с потертыми подушками, пледами и шкурами и россыпь столов всевозможных высот и размеров – будто здесь ждали всех, от гномов до великанов. Народу было немного: три компании в разных углах да несколько одиночек за баром. Ника машинально