Он просидел это время неподалеку. С безразличным видом. Пил свою одинокую чашечку кофе, рассчитавшись заранее, и ждал. В первый день слежки он всегда позволял себе некую вольность, желая рассмотреть объект с разных сторон, чтобы составить о нем первоначальное мнение; но сегодня, почему-то, из этой затеи ничего не вышло. Она, как нарочно, смотрела, куда угодно, только не в его сторону. Огорчаться не стал. Знал же, кто перед ним находится, и резонно полагал, что однажды рассмотрит, что собой представляет эта особа, взволновавшая его сердце восхитительным голоском и держащая в мягких коготках солидного муженька, который на все был готов, чтобы удержать ее рядом…
Выйдя из зала, она свернула в женскую комнату, что вполне понятно, и вышла… минут через двадцать.
"Похоже, зеркал там слишком много! Терпение, мой друг, терпение: это твоя работа" – успокаивал он себя, прячась за квелым кустиком в ожидании ветреной особы. Готов был на любой ее маневр, но та пошла обратно… Слишком медленно для любящей женщины, стремящейся домой, к любимому мужу… Он категорически не понимал, что ею руководило в этот момент. "Не пришел, не дождалась, так лети домой на всех крыльях и усыпляй бдительность мужа. Так нет же!"
Медленно вышагивая обратно, она останавливалась возле каждого мало-мальски примечательного кустика или клумбы. Что-то там разглядывала, цокала, бормотала и трогала лепестки. Внезапно бросалась в другую сторону, и там начиналось все сначала. Он следовал за ней, практически, шаг в шаг. И на внезапную суету вынужден был реагировать, то отскакивая за дерево, то притворяясь праздношатающимся, которому некуда торопиться; – поэтому либо сворачивал неизвестно куда, либо отворачивался, страстно желая стать памятником в эту неловкую минуту, и однажды шагнул в колючий терновник, за что получил порцию смешков тех, кто видел его метания.
И опять они шли мимо голубого киоска, по зеленому парку в легких сумерках, которые появлялись теперь поздно; через пешеходный переход, под молчаливыми кленами…
Каблучки цокали, юбка покачивалась в такт движениям. У калитки своего дома она повернула голову вправо, лукаво улыбнулась каким-то своим мыслям, так как поблизости никто не маячил, и вошла в обширнейший двор, куда доступа ему уже не было, да и незачем.
Он ясно видел эту улыбку, но, как всегда, не рассмотрел лицо и сделал скоропалительный вывод, что та недостаточно хороша собой, поэтому прячется под широкими полями модной шляпки. Влюбленный мужчина не видит изъянов в предмете своей страсти, поэтому боготворит свою женщину целиком. Она же более трезво оценивает себя, поэтому пытается добавить шарма модными аксессуарами и милыми словечками, поступками, потакая любимому мужчине и отвлекая его внимание от своих недостатков.
"Подобного рода женщины согласны на все, даже маленькую