Председателем Конкурсной коллегии первой поэтической премии стал сенатор Российской Федерации Александр Карелин, меценатом премии выступила писатель Людмила Лазебная из Санкт-Петербурга.
Эту премию по праву СМИ окрестили «Оскаром Высоцкого», подчеркивая её значимость и престиж.
В этом сборнике вы познакомитесь со стихами лауреатов. Это Полина Кондратенко из Санкт-Петербурга, Леонид Негматов из Саратова, Александр Хохлов из Барнаула, Олег Штельман из Белоруссии, Николай Росс из Санкт-Петербурга, Элина Чернева из Москвы и Мария Дубиковская из Новосибирска.
Каждый из этих авторов привнёс в нашу поэзию что-то необычайное.
Казалось бы, сказано всё. Но нам невозможно забыть, что без поддержки Интернационального Союза писателей и лично председателя правления Галины Березиной ни один бы сборник не состоялся, как и не было бы бюста В. С. Высоцкого в культурном центре Высоцкого в Новосибирске.
Организатор фестиваля, поэт, культуртрегер
Андрей Ложкин
Лауреаты номинации «АВТОРСКАЯ»
Лауреат I степени
Полина Кондратенко
Кандидат филологических наук, преподаватель кафедры немецкой филологии Санкт-Петербургского государственного университета. Лауреат премии «Гипертекст», премий им. В. Высоцкого и им. Ю. Левитанского, обладатель Гран-при Международного поэтического конкурса им. К. Р., лауреат санкт-петербургского конкурса молодых переводчиков «Sensum de Sensu», лауреат литературного конкурса «Северная звезда» журнала «Север», финалист Всероссийского фестиваля поэзии «Филатов-Фест», финалист (короткий список) Международного Волошинского конкурса. Участник литературных форумов и арт-резиденций. Стихотворения публиковались в журналах «Нева», «Плавучий мост», «Пироскаф», «Перископ», «Эмигрантская лира», Prosōdia, в «Литературной газете» и др.
С веселительными литрами
С веселительными литрами
отправляемся за дом
жить глагольными палитрами,
речетворческим трудом.
Чем нарисовать могли бы вы
лень, люпины, облака?
Пусть вишнёвым и малиновым
грянет колокол-бокал,
чтобы стеночки затенькали
через войлочную тишь!
Буду думать над оттенками
для всего, что разглядишь.
Но не выдумаю краску я,
чтоб изобразить могли б
виноходь зигзагобразную,
голов окруженье лип.
Зачем я ем вторую пахлаву?
Зачем я ем вторую пахлаву?
И третью ем зачем, балда такая?
Четвёртую хватаю… наяву (?)
в зубном загоне пятую катаю (?!)
Сегодня междустрочье только смерть
вынашивало – душное кажденье! —
ползла строка, не выходило верить
в куренье сакуры, друзей рожденья.
Но пахлава уму даёт уют.
Открыт (так просто!) холодильный ларчик.
Я перед ним стою
(зачёркнуто)
жую
(зачёркнуто)
живу —
и не могу иначе.
День кончается, а я ещё не начался
День кончается, а я ещё не начался,
я закончился как будто наперёд,
но никак в календаре не обозначился —
знать, рассчитывал, что время разберёт,
а оно календари вести забросило —
дальнозоркость, строчки скачут на бегу,
понадеялось, решило: «Я до осени,
до поры глухой тебя приберегу»,
ну а осень, тугоухая молчальница,
вместо «до» взяла да выслушала «для»,
и теперь – печаль растёт, а день кончается —
прибрала меня, не сберегла меня.
Никто из нас не дочитал листа
Никто из нас не дочитал листа
и бабочкой-премудрицей не стал,
летающей на дальнем свете.
Запутавшись в сиреневой ночи,
на соловьиный посвист – чьи вы, чьи? —
привратничий что нам ответить?
Что сами не свои, что нам не рад
летейский