под ногами. В нашей комнатке в свете свечи голое тело Юли, стянувшей через голову облепившее ее худое тело платье. Мои ладони на холодной коже её спины, её мокрые волосы на моем плече, с которых капли дождя стекали на ключицу и проползали холодно и щекотно несколько сантиметров по моей груди. Её лицо близко-близко к моему и её влажная ладонь с ледяными пальцами, протёкшая от моей шеи, через солнечное сплетение к животу, зарядом энергии потрясшая тело. Ужин под размеренный стук дождевых капель ушедшего урагана при свете большой красной свечи в виде лошадиной головы и шеи, с пышной гривой, установленной на круглом сосновом спиле, с видными коричневыми древесными кольцами с светлой коре. Я рассказывал, что эти свечи мы делали на уроке труда, и у меня дрогнула рука, когда я заливал раскалённый воск, отчего лошадиная голова вышла без ушей и лысая, будто сняли скальп. Мы пили чай с бутербродами из свежего душистого хлеба и ветчины из деревенской лавки, мигал теплый свечной свет, и мы не столько говорили, сколько ощущали себя в девятнадцатом веке, резким порывом урагана принесённым в наши жизни.
