спектакль продолжается, сценария нет, у меня экспромт, Сабит написал, что вариант с переездом возле Москва-Сити всплывает из небытия, я должен перемениться и составить список вещей, я составил список, однако не переменился. Мама вызвала сантехника, я со стыда убежал в сумерки выходного дня. Призрак девочки по имени Д заставляет нырять в умиротворение, думать, что она – вышедший из моего купе пассажир, что вожделеть можно только своё отражение в тёмном дрожащем стекле, что можно создавать что угодно в своём больном воображении. И это скучно. Зайти в ресторан, блистать нарядом, соблюдать декорум, ласкать меню, внутренне грустить, пользоваться красноречием перед типичной пассией, хотя зачем, жестикулировать, развлекая глаза визави, ожидать блюдо, сопереживать официантам, наслаждаться постукиваниями приборов о посуду, превознемогать лязг посторонних посетителей, притворяться статным, ладно, я прошёл мимо ресторана. Раскрытые глазки в строгом пальто. Инкрустация в форме яйца Фаберже на фонарях Мясницкой улицы. Тут возникали мои интрижки, тут я начинал трудовой путь, тут я привыкал к красивой архитектуре, тут мне больше нечего делать. Незыблемое ехидство на фоне иллюминаций, предвосхищающих циркулярное ожидание чуда, иллюзорный Рубикон, то есть обычный Новый год. Бурлаки смеются, Дом Правительства Российской Федерации предстал и вновь сменился тоннелем. Шевелюсь, добываю впечатления. Муниципальщики сажают деревья, вопреки декабрю, вопреки выходному дню, вопреки всему. Лопаты, ковши, оранжевые жилетки. Потривиальничаем, что есть только вечное сейчас, и быть счастливым не мешает никто, не так ли. Ресницы индевеют. Осколки света на перроне. Влажные после туалета руки. Бывшая каменоломня, теперь – небоскрёбы.
Переел во вкусно и точке, поставил лампочки в машине друга, вернулся в бодрствование. Игорь посвятил мне забавное стихотворение, исполненное обсценной лексики, в связи с чем ниже его не представлю, зато продемонстрирую ответочку моему дорогому поэту:
