Зачем? Я не понимаю сей логики. Логики нет. Есть только животный страх, который и движет людьми (от исполнителя до начальника). Тут есть угода и еще раз угода. Тут пресмыкание и бесконечное приспособление под начальника и его настроение, либо под его глупость, тупость, чванство, идиотизм.
Сегодня я получил урок. Я попал на карандаш бригадира Фомича. Бывшего слесаря, бывшего коммуняки, наглядно туповатого и заметно нервозного индивида. В довесок – с признаками самодурства, не терпящего ни от кого превосходства. К тому же – хренового организатора и, похоже, алчного. Не очень-то импозантный тип. И, по всей видимости, у нас с ним взаимная неприязнь.
Та же проблема и у Ивана, моего коллеги, опытного инженера-конструктора (разумеется, бывшего). Рядом с Иваном, как и рядом со мной, Фомич, как мы замечаем, чувствует себя дискомфортно (как недоучка в соседстве с людьми образованными). Говорят, Фомич был когда-то ментом. Говорят, мы с Фомичом еще хватим горя.
Фомич сходу нашел методы борьбы с нами. Арсенал Фомича прежде всего включал грубость и раздраженную интонацию для затыкание ртов ретивых (мы сразу усвоили: мы отныне немы, как рыбы. Это-то и коробит, вызывая протест). Словом, то был деспотизм, подавляющий на корню всякое инакомыслие и встречную инициативность.
Гнилая личность, этот Фомич. Если с ним поссоришься – загноит, не сомневаемся мы. И потому опасливо соблюдаем дистанцию. Чтобы нам здесь выжить, следует себе сказать раз и навсегда: что мы глупы, что мы быдло, что мы здесь никто и ничто. И выживем – отказавшись от прежних прав – прав называться людьми вообще.
Прав Иван, говоря, что шибко умных здесь не любят. «Умных» – в буквальном смысле этого слова. Их это бесит. Рядом с умными они, эти горе-начальники, чувствуют себя не на высоте. Глупое нуждается в глупом фоне. Низкое нуждается в низком. Серое обожает только себе подобное. Это так и еще раз так. Это – Россия. Это страна низколобых. И дернул же меня рогатый здесь родиться. Здесь все, что я ни делаю, все не так. Было не так. И будет не так. И как ни тужься – перекраситься под низшее мне не удастся. И только в этом моя вялотекущая во временном пространстве беда. (Аминь).
Испуг имеет переходные свойства: страх Ивана прилип и ко мне. Я стал боятся гнева этих людей. Я провел вечер в мыслях об этом.
Возможно, мою индивидуальность люди воспринимают как мою насмешку в адрес их слабостей. Это совсем не так, люди торопятся в оценках меня. Я пока не умею переубеждать их в обратном. При этом я не перестаю удивляться, что в людях так много, слишком много недостатков и слабых сторон. И хуже всего, что люди не умеют на сей факт обращать внимание. Они сразу становятся в позу обиженных и торопливо начинают атаковать «обидчика». Я не успеваю закончить мысль, а отрицательная оценка в мой адрес уже работает в их умах, превращаясь в глупого, кровожадного монстра: меня сторонятся, как чумного, меня боятся, словно