– Это гениально, Артемон! – сказал он улыбаясь.
Я познакомился с загадочной Анорой, которая бо́льшую часть времени проводила где-то за пределами штаба и никому ни о чем не рассказывала, а если ее спрашивали, то никогда не отвечала.
Тот пациент из первой комнаты, говоривший на странном языке, умер через несколько дней. К сожалению, это был исход любого больного деменцией нейронного шока. Обычно смерть наступала в течение четырех месяцев, некоторые жили шесть и только единицы выживали больше года.
– Это худшая болезнь всех времен, – мрачно сказал Струков.
Я ходил по лаборатории, размышляя обо всем этом, а еще о том, возможно ли вообще победа над шок-деменцией. А потом я внезапно понял, что нахожусь в комнате не один. Я обернулся и увидел Анору, сидящую на стуле, закинув ногу на ногу. Я был совершенно уверен, что еще секунду назад ее тут не было.
– О, привет, Анора, – сказал я, сразу почувствовав, как обычно при виде ее, стеснение и неловкость.
Анора выглядела как квинтэссенция всего самого блестящего, что есть во внешности Киры Найтли или Оливии Уайлд, – высокая брюнетка с огромными глазами и идеальными чертами лица. Она взмахом поправила волосы и взглянула на меня.
– Привет, док, – сказала она. – И часто ты тут по ночам?
– Эээ… – Я потер рукой подбородок, думая, какую стратегию разговора с ней выбрать, говорить правду или нет. – Иногда…
– Иногда? – она улыбнулась. – По-моему, каждую ночь.
– Ну, не каждую… – Я опять смутился, посмотрел на потолок, потом на пол, а потом снова на нее. – Просто стараемся закончить все. Чем быстрее, тем лучше… А ты что здесь делаешь?
– Где?.. Вообще в штабе или прямо сейчас в лаборатории?
– Оба вопроса.
– В штабе я затем, чтобы защищать вас.
– От чего?
– От тьмы. – Ее зрачки сузились, и она окинула лаборатории быстрым, странным взглядом, как будто и правда искала вокруг какую-то тьму.
– От тьмы? – переспросил я.
– От того, что неуловимо для зрения и что перемещается мгновенно из одной точки в другую. Вы делаете потрясающую работу, но Тени окружают вас.
Я никогда еще не видел ее такой разговорчивой. Знаете, если бы кто-то другой начал рассказывать мне о таких странных вещах, возможно, я бы не стал слушать. Но в случае Аноры, которая всегда была сверхсерьезной, я даже немного испугался.
– Я не очень понимаю, если честно…
– Не хочешь выбраться на улицу?.. – Анора встала и подошла ко мне.
– Ну можно, почему бы и нет… – согласился я, хотя все это становилось все страннее и страннее.
– Отлично.
Мы вышли в коридор, по пути я зашел в свою комнату и, стараясь не разбудить Артёма и Струкова, взял куртку и ботинки. Мы добрались до массивной двери, ведущей на первый этаж госпиталя, поздоровались с патрульным, который открыл ее нам без всяких вопросов, и вышли наружу.
– Как там гены из локуса