Алланон на мгновение обернулся – удостовериться, идут ли за ним его спутники, – и вновь обратил все внимание на россыпь блестящих камней под ногами. Он мог бы сложить с себя миссию хранителя, открыть этим детям все, что он знает об их судьбе, выдать им все секреты, и пусть все идет по-другому.
Мог бы… Но друид знал, что никогда этого не сделает. Он отвечал перед высшим законом существования. В этом была его жизнь и его долг. И если тем самым он заслужил их недоверие, что ж, пусть так. Горько, но ничего не поделаешь. Это неизбежная плата.
«Но я так устал, – вдруг подумал он. – Отец, я так устал».
Спустившись на дно долины, Алланон остановился. Горец и девушка встали чуть позади, и ему пришлось обернуться к ним. Друид торжественно поднял руку и указал на темные воды озера.
– Преисподняя, – почти шепотом произнес он. – Отец ждет меня там, и я должен идти к нему. Вы останетесь здесь. Пока я не позову, не сходите с этого места. Что бы ни случилось, ни шагу вперед. Кроме нас троих, здесь только мертвые.
Его спутники промолчали. Они только кивнули и с тревогой уставились на беззвучно бурлящие воды. Еще мгновение друид смотрел на их лица, потом повернулся и направился к озеру.
Странное чувство ожидания или, может быть, предвкушения охватило его, чувство, которое возникает обычно в конце долгого пути. И так было всегда. Каждый раз, когда Алланон приходил сюда, у него возникало это странное ощущение. Как будто он вернулся домой. Когда-то домом друидов был Паранор. Но друиды давно исчезли. Алланон остался последним. И здесь, в долине, он себя чувствовал дома. Не в Башне – здесь. Здесь все начиналось и заканчивалось. И каждый раз он возвращался сюда после странствий по Четырем землям. Возвращался, чтобы погрузиться в волшебный сон, обновляющий жизнь, когда смертное тело балансирует на границе двух миров – мира земного и мира потустороннего. Здесь эти миры соприкасались. Перекресток в вечности, откуда ему, Алланону, иногда удавалось приблизиться ко всему, что было и что еще только будет. Но самое главное: здесь отец.
Изгнанник, запертый в пустоте, будто в ловушке, в ожидании избавления! Его отец!
Алланон заставил себя не думать об этом. На мгновение он поднял глаза к бледному небу – на востоке едва теплился рассвет – и вновь обратил взор к озеру. Когда-то, много лет назад, он приходил сюда с Ши Омсфордом, Фликом – его сводным братом – и с остальными, кто пошел с долинцем на поиски меча. Тогда им было предсказано, что одного они потеряют. Так и случилось – возле Морщины Дракона Ши смыло горной рекой. Друид помнил недоверие, с которым все относились к нему. И все-таки он любил Ши. И Флика. И