Сейчас, пытаясь успокоить тётю, Герда говорила ей, что учится. Ведь она же действительно училась. Но, тётя не верила.
– Должна же я хоть что-то уметь делать! – возмущалась Герда, когда тётя её ругала за поздние возвращения домой.
По словам Герды, она изучала делопроизводство, машинопись, ходила в студию ваяния и театральную студию. Приходила поздно вечером и валилась с ног от усталости, как будто целый день таскала на себе камни.
– Да, догадываюсь я, где ты так «уходилась»! – с сарказмом, ворчала тётушка. – Наверное, опять в этой «непутёвой» голове только одни ухажёры! А дочь, беспутная ты мамаша, кто воспитывать будет?! Опять родители?
Так что, версия Михаила Абрамовича (отправиться Герде вслед за её австрийским мужем), подходила, как нельзя лучше.
«Родная бабушка Герды, – гласил его вывод, – была фрейлиной её Императорского Величества, и манеры агента Мелинды соответствуют тому, чтобы свободно общаться на самом высоком уровне. К тому же, благородная приставка к девичьей фамилии её матери (баронессы Луизы Фридриховны фон цу Гилза), говорит о высокородном происхождении».
В Советской России знали, насколько этому придаётся большое значение в Германии.
Мысль о разлуке с любимой дочерью, сама по себе, Герде была невыносима! Но дочка Адочка, за время нахождения родителей в Сибири, от родной матери отвыкла, и воспринимала бабушку, как свою маму.
А тётя открыто называла племянницу авантюристкой.
И всё-таки, любимая тётя «пошла на поводу» у «этой упрямой девчонки» и выхлопотала у Луначарского поездку в Германию для своей «невозможной гулёны» на полтора месяца.
– Я тебя предупредила, – сказала она, – если что… – не плачь!
Семья и не пыталась её отговаривать. И всё-таки, Герда очень переживала, даже, не за своё решение, а о том, сумеет ли она оправдать возложенное на неё доверие (?)
От проводов она отказалась.
На глаза, невольно, наворачивались слёзы, но Герда проявила выдержку, не позволяя себе расслабиться.
Нормального железнодорожного сообщения пока ещё не было. Один-два раза в неделю ходил состав с военнопленными – немцами, австрийцами, венграми. Этот состав шёл на Запад, увозя из России тех, «кто пришёл на неё с мечом». От случая к случаю, с ними могли выехать и гражданские, те, у кого было на это разрешение.
Герда отправилась в Германию под покровительством мужа подруги (по московской учёбе). Он был начальником немецко-австрийского состава с военнопленными.
Движение поезда неумолимо сокращало время пути, а Герда, в предвкушении неизведанного, и хотела перемен, и страшилась их, одновременно. Мысль о том, что Россия позади, отозвалась в сердце горечью и грустью.