– Если выражаться образно, – говорил Ганфштенгль, – то в это время фюрер «ходил, как по краю пропасти, или по лезвию бритвы». «Почему сейчас? – задавался он вопросом. – Когда столько пережито и уже так много пройдено? Когда мы уже почти всего добились?»
– Жизнь хороша разнообразием, – отвечал я, и это было всё, чем я мог его хоть как-то успокоить и поддержать.
Вспоминая о том, что Эрнст Ганфштенгль рассказывал о Гитлере и его соратниках, Герда отметила, что «Гитлер умеет убеждать не только других, но и сам верит в то, что говорит. В отличие от него, Геббельс говорил то, во что сам не верил. Гиммлер пребывал в некоей мистической прострации. Его скрупулёзность в делах была поразительной. Но он был человеком без сердца! «И, вообще, человек ли он, в том понимании, какими мы обычно видим достойных людей?», – думала Геда. – «Геринг очень любит внешние эффекты. По натуре он обольститель. Этакий фат, но до крайности жёсткий. Ко всему прочему, он удивительно умелый организатор. А Рем – грубый, неотёсанный мужлан, которому всё равно, кто с кем передерётся. Ему надо возвыситься и командовать. Из всего руководства нацистов особо выделялся Гесс – умный и коварный, подлинный иезуит. Никто не знал, что у него на уме. Ах да, ещё есть и Розенберг. Его слишком многие считали амбициозным идиотом». – Но Герда полагала, что это не так. Она считала, что нацисты просто не давали себе труда вникнуть в душевную организацию тех, с кем общались. Поскольку Розенберг знал Россию довольно хорошо, то к нему следовало бы прислушаться. А от него отмахивались. У Риббентропа было прозвище, отражавшее его натуру – Риббенсноб. А вот о Мартине Бормане, Ганфштенгль отзывался уважительно, высоко ценя его деловые качества.
Так как Герда ни с кем, кроме Геббельса, лично знакома не была, то характеристики, даваемые Ганфштенглем своим друзьям-нацистам, были ей особенно интересны.
– Есть ещё и Альберт Борман, – просвещал её Эрнст. – Об Альберте мало кто знает. Если бы я не был близким другом фюрера, то и я бы не знал. А Альберт Борман является не только личным адъютантом Гитлера, его доверенным лицом и советником, но ещё он ведёт персональные финансовые дела фюрера. Внешне, он очень похож на своего родного брата Мартина. Издалека, сразу и не поймёшь, кто из них кто. Правда, Альберт симпатичнее. И, что интересно: братья друг друга терпеть не могут! Мартин усматривает в Альберте своего личного соперника. А Гитлер старается общаться с ними обоими, но с каждым по отдельности. У Мартина тоже есть недостатки, – откровенничал Ганфштенгль, – он очень обидчив, злопамятен и мстителен. Но при этом, наверное, он единственный на кого можно было бы всецело положиться. Не дай Бог иметь его своим врагом! Не зря же умный Гесс именно его выбрал себе в секретари. Дальновидный иезуит отлично знал, что делает и кого выбирает.
– Скажу тебе больше, что у нашего председателя Рейхстага и премьер-министра Пруссии Германа Геринга тоже есть родной брат по имени Альберт. И, тоже эти родные братья являются полной противоположностью