«Да, никто и не предполагал, что будет легко, но и невозможно было себе представить, что будет так трудно! – иногда, в отчаянии, думала молодая актриса. – В Москве хотя бы можно было обнять тётю, прижаться к ней, ощутить её тепло и поддержку, попросить помощи у родителей, у сестры, а тут – всё время одна, наедине со своими трудностями. Кручусь, как волчок, а толку нет!»
Летом 1923 года Коминтерн, при содействии 4-го (разведывательного) управления РККА и агентуры ОГПУ, готовил вооружённое восстание в Германии. Из Москвы в Берлин была направлена под видом журналистки Лариса Рейснер. Лариса прибыла в Германию вместе со своим мужем, небезызвестным Радеком. У него в Германии были свои дела, а она имела особое задание от Артузова. Помимо всего прочего, ей надлежало понаблюдать за молодой актрисой Гердой фон Боген так, чтобы не подвергать риску ни себя, ни её.
Герда по-прежнему оставалась особо законспирированным агентом.
Вернувшись в Москву, Рейснер, докладывая Артузову о поездке, лестно отозвалась о Герде, сказав ему, что актриса – молодец, «не робкого десятка», что её кинокарьера складывается даже очень удачно и немецкий зритель восхищён красотой и талантом актрисы.
В 1923 году Герда снялась в «Норе» по пьесе Ибсена и потом уже в кино снималась ежегодно по 5-6 раз.
Что касается знаменитого произведения норвежского драматурга «Кукольный дом», то кто только из знаменитых актрис, и даже мирового уровня, не играл в этой пьесе!
Герда читала высказывание Эйзенштейна, что ему «невозможно изгладить из памяти впечатления от эффекта трёх дней репетиции «Норы» (под режиссурой Мейерхольда), которые проходили в гимнастическом зале на Новинском бульваре». Актрисе было известно, что в 1906 году Мейерхольд отредактировал «Кукольный дом» для самой Веры Комиссаржевской, и она с победоносным успехом играла в этой постановке. Эта роль была коронной.
«Нора» ставилась и в послереволюционном Петрограде. Первая постановка была в июне 1918 года, а потом ещё и в августе 1920-го в Петроградском театре дома рабочих. Ни одну из этих постановок Герде увидеть не удалось.
«Сам автор пьесы, своими ремарками, – размышляла актриса, – даёт ключ к пониманию этого образа. Он даёт актрисам колоссальный простор для воплощения характера героини! Здесь есть всё: и рисунок движений, и чувства… Чего стоят эти авторские слова – «вскакивая быстро», «закрывая ему рот рукой», «Нора затворяет дверь в переднюю, снимает с себя верхнее платье, продолжая посмеиваться тихим и довольным смехом. Потом вынимает из кармана мешочек с миндальным печеньем и съедает несколько… Осторожно идёт к двери, ведущей в комнату мужа, и прислушивается», «захваченная своими мыслями, вдруг, заливается негромким смехом и хлопает в ладоши», «хочет кинуться к дверям, но останавливается в нерешительности, с блуждающим взором, шатаясь, бродит по комнате… Всё расписано до мелочей, – думала Герда. – В этой драме Ибсена пауза, жест, мимика, динамика, всё имеет огромное значение!