– Приходи к нам, тётя Лошадь,
Нашу детку покачать.
А этот, перебитый железкой, застыл, как-то странно приподняв усатую мордочку и глядя прямо в глаза Лорочки очень блестящими, удивлёнными бусинками. «Нашу детку покачать»… Покачать, а не перебить пополам железкой… Зачем? За что с ним так?!…
Память о кресле с мышеловкой на сидении осталась на сердце у Лорочки такой же прочной «татуировкой», как и та, на плече у Жени от химического карандаша.
Вообще-то, Лорочка была убеждена, что все беды от кресла. Она слышала, что других детей, в целях воспитания, ставят в угол. В какой-нибудь самый тёмный угол в доме. Но, поскольку самый мрачный угол у окна, выходящего во двор-колодец, был в их квартире занят креслом, то все наказания осуществлялись здесь, на чёрном, холодном сидении.
– Сядь и подумай, – так говорила мама.
– Садись в кресло и не вздумай подниматься, пока не поймёшь, – это бабушка.
– Ты чё, в кресло захотела? Щас скажу-у-у, – так стращал Женька.
Однажды из далёкого южного города Кабулети приехал погостить папин товарищ и однополчанин, с которым они прошли вместе войну. Он привёз всякой всячины – рыжую плоскую хурму, вяленый инжир, несколько бутылок самодельного вина саперави, грузинский хлеб, похожий на большие оладьи и целую наволочку грецких орехов. Взрослые устроили пир, а детям показали, как можно при помощи двери колоть орехи, положив их на порожек и прижимая створкой к дверной раме. Орехи были крупные, с золотистой тонкой скорлупой и при раскалывании издавали звук – крре, а дверь, которую всякий раз надо было приоткрыть, чтоб извлечь расколотый орех, издавала своими петлями и скопившимися на полу мелкими осколками скорлупы свистящий звук – ссло. Конечно, это слышалось только Лорочке, больше никому в голову не приходило обратить внимание