– Как твоё и-мь-я?
– Эдит Жюстина Хильда Сабина Вальтер – стала испуганно перечислять Эдит свои имена.
– Хватит, хватит, – замахал обеими ручищами чиновник.
За последние дни от такого количества имён, принадлежавших одному человеку, его голова трещала как переспевший арбуз, готовый в любой момент треснуть. В соответствии с законом; у ребёнка, германского поданного могло быть неограниченное количество официально зарегистрированных имён. Русский считал это европейской блажью.
– Называйтесь там как хотите, – рассуждал он, – а в России вам и одного имени хватит, чай, не баре.
И чиновник, старательно проговаривая по слогам имя Эдит Вальтер, занёс его в список. Так юная колонистка с лёгкой руки русского чиновника стала носителем единственного имени.
– Ты, – перевёл он взгляд на Эрнста и, для большей наглядности показав один палец, предупредил: – один и-мь-я.
Упрямо сжав губы, парень чётко произнёс:
– Эрнст Фридрих Михаэль Вальтер. – Предавать имя отца и деда даже за бесплатный надел земли в России он не собирался.
Чиновник глубоко вздохнул и, уступив настырному немцу, записал его имена полностью. От усердия высунув кончик розового языка, он старательно заносил в списки неудобоваримые слова с названием местности, откуда прибыли колонисты. Капли крупного пота скатывались со лба и струились по его рыхлым щекам. Закончив этот сизифов труд, он внятно прочитал записанные данные. Супруги дружно закивали головами, подтверждая правильность написанного. Поднявшись со стула, писарь, по-волчьи подвывая, зевнул щербатым ртом, с хрустом сладко потянулся и, сотрясаясь всем телом, словно пёс, вышедший из воды, подойдя к сейфу, выдал супругам суточные и, заставив расписаться их в финансовой книге, устало пробурчал:
– Завтра сюда, не опаздывать, за…
Не зная, как произнести слово «деньги», он показал его языком жеста, прибегнув к помощи пальцев, которое не требовало перевода.
В приподнятом настроении Эрнст и Эдит покинули Ратушу. В карманах мелодично позвякивали крейцеры. На сегодня они были сказочно богаты. У них была крыша над головой, бесплатный обед в приюте и горсть свободных крейцеров в кармане.
– Марципан? – коротко спросила Эдит.
– Нет, сейчас мы с тобой пойдём в порт.
Эдит, впервые в жизни увидев море, была потрясена его красотой. Откинув все условности правильного воспитания, она, сбросив башмачки, с детским визгом радости вслед за Жюстин бросилась в прибрежную волну, а потом долго сидела на берегу, наблюдая, как по зеркальному брюху моря заводными игрушками безостановочно носятся рыбачьи баркасы. Уставшее за день море, решив наконец-то избавиться от надоедливых нахлебников,