Я уже знал, что у Всевышнего есть одна непреходящая страсть: будучи всесильным и всевластным, являться перед людьми униженным, беззащитным рабом. Страсть же раба – желать всесилия и подобия Бога. Я уже многое знал, понимал и объяснял другим, почему человек так отличается от человека по уму и достатку. Я уже читал Коран и Бхагават-Гиту, знал наизусть многие места в Евангелие.
Я уже знал, что подобное притягивает подобное. Мы не видим ласточек в клине журавлей: ласточки летят своею стаей. Во всем надлежит порядок. Все многообразие основ общения – фундамент Веры, как фундамент дома с заложенными в него разными камнями.
Порою я не спал по нескольку суток: находился в полусонном состоянии, зависал; мозг мой почти отключался; исчезали все высшие раздражители. Я входил в то состояние, которое называют «нирваной» и к которому все стремятся разными способами, в том числе и при помощи наркотиков. Я был где-то там, в неземном мире, где тоже происходили какие-то события, передо мною появлялись и исчезали какие-то лица и рожи, менялись цвета и композиции наподобие детского калейдоскопа, звучала музыка сфер, появлялись какие-то знаки, скорее всего, относящиеся к какой-то внеземной информационной системе. Сама информация шла постоянно извне на мой мозг, и я заполнял его, как поролоновая губка, водою. Я отрывался от этих видений лишь только затем, чтобы сделать следующий глоток алкоголя и снова упасть, забыв о еде и друзьях, семье и работе, оттянуть на более поздний срок возвращение в материальный мир.
О, Запой! О великое чудо природы! Только тщедушному обывателю не дано понять, что являет собою это состояние, в которое входишь через неделю-другую, когда уже не идешь, а плывешь по улице и тебя слегка покачивает ветром. На весь мир ты смотришь не из себя, а откуда-то оттуда, из-за зеркала, из самого астрала, и тебе уже кажутся смешными их заботы и проблемы, которые, оказывается, разрешаются хорошими глотками вина. Исчезают семья, работа, дети, обязанности – все те камни и путы, которыми связывает и обвешивает тебя общество. Ты выходишь из зависимости от дат и чисел и занимаешь пограничную зону между Бытием и Небытием. Этакое лезвие ножа, этакий узенький мосточек над пропастью, дойдя по которому до середины, замираешь с занесённой ногой: и назад уже нельзя, и вперед страшно, а идти нужно, потому что сзади осталось старое, многое из которого разрушено – дом, семья, работа – и остается с тобою только то, что дано тебе Богом. Это талант, который, пройдя очередное горнило запоя, становится еще ярче, многограннее, выразительнее и значимее так же, как алмаз превращается с каждой новой гранью в бриллиант.
Но это дано не каждому. В настоящий запой – ни в коем случае не