– Это не лучший вопрос, – серьёзно ответил нуониэль.
– Что же в нём дурного?! – удивился Агидаль.
– Можешь звать меня коротким именем Тим, – ответил ветковолосый и налёг на вёсла так, что Гиди понял: больше об этом говорить нет смысла.
Потребовалось несколько часов, чтобы достигнуть самого отдалённого поселения Линггерийской Долины – деревни Сихоти. Не более десятка домов жались друг к дружке у левого берега реки. Среди построек ещё оставались те традиционные нуониэльские трёхстенные домики. В древности нуониэли не ставили одну из стен жилища, чтобы оставаться ближе к своему любимому лесу. В те времена нуониэли славились крепчайшим здоровьем, которому нипочём холодный ветер и мороз. Но время шло, и практичность человеческих изб, полностью закрытых от непогоды, осознали и ветковолосые. И всё же, в каждом поселении до сих пор жили семьи, предпочитающие трёхстенки, пусть и не круглый год.
Лодка путников прошла под обветшалым каменным мостом и пристала к пологому берегу, где отдыхали несколько перевёрнутых рыбацких плоскодонок. Не успели они ступить на берег и подтащить лодку, чтобы её не унесло течением, как к ним подбежал человек. Этот старичок в одежде из серой мешковины и в драных лаптях, начал махать руками от радости: вернулся маленький хозяин.
– Господин Тимбер, – шепелявил он своим беззубым ртом, – Как славно, что господин Агидаль вас нашёл! Светлый день!
И он отвесил нуониэлю сразу три поклона. Затем он кинулся к поклаже и взвалил на свои худые плечи все пожитки Тимбера.
– Комната ваша убрана! Ждали ведь! – радовался старичок, ступая от реки к серым домикам.
– Ты не спеши, Сива, – окликнул его Тим, продолжавший стоять у воды. – Я вещи возьму и уйду.
– Ну уж нет, брат! – возразил Гиди. – Сегодня мы тут ночуем.
– Помнится, ты спешил к жене, – заметил Тим.
– Да часа через четыре стемнеет! – сказал посыльный. – А ещё здесь время пойдёт.
– Успеем! – отмахнулся Тим.
Тут старичок Сива подпрыгнул, хлопнул себя по бокам и подскочил к путникам.
– Забыл я, старый огузок! – выругался он, обращаясь к посыльному. – Вам, господин Агидаль, письмо из Шоли, от мастера.
Старичок взвалил подорожную суму господина на плечо и спешно, чуть ли не бегом, заторопился куда-то к домам.
– Ероха, господин из Шоли воротился! – кричал он кому-то. – Ероха, кажи цидульку!
Путники подошли к главному дому селения: большому двухэтажному срубу, брёвна которого от старости стали серыми и лощёными, словно крашеные серебром.
– Отец там? – поинтересовался у Сивы нуониэль.
– Хех! – усмехнулся тот. – Спят сейчас. Я разбужу!
– Нет! – приказал Тим и вошёл в избу.
Агидаль прошёл следом. Миновав сени, он оказался в просторной комнате с высоким потолком. В углах размещались массивные несущие брёвна, на которых держалась кровля. Эти почти рыжие от щедрой промазки колонны своими резными узорами рассказывали историю Линггерийской