Случай. Иван Степанович Плахов

мечта. И на душе погано, ох погано, словно там кошки нассали: обидно, что родился и вырос в неправильной стране, где он никому не нужен. Там же ему суждено и умереть, в полной безвестности, послужив удобрением для выращивания следующего поколения у себя на Родине.

      Пока балалаечники исполняли свой беспроигрышный репертуар, отобранный на потребу самой взыскательной публики, уставшей от красоты классической музыки и жаждущей чего-то типа матерных частушек, помноженных на слащавый лиризм русской души, голые девицы расселись за столики к мужчинам на колени, а в зал вошли гуськом двенадцать игроков, обнаженных мускулистых атлетов, каждый из которых обладал детородным органом противоестественных размеров, торчащим между ног как недоразвитая третья нога.

      Шесть из них были белыми, а шесть неграми, играющими своими мускулами на теле как заправские культуристы. Все атлеты были натерты маслом, отчего их мышцы казались еще рельефнее в свете прожекторов, которыми подсветили игровую площадку в центре зала.

      Вслед за атлетами, которым предстояло принять участие в игре, в зал начали заходить совершенно неподобающего вида для данного вечера персонажи: несколько голых старух, раскрашенных как дешевые привокзальные шлюхи, и мерзкого вида старики; девочки и мальчики на вид не старше восьми лет; свиньи и овцы в сопровождении собак; разнополые инвалиды, лишенные рук и ног; потрепанные жизнью пузатые мужички, заросшие шерстью с головы до ног; и пять бритых наголо негритянок с ненормально-длинными шеями в золотых ошейниках в окружении стаи арабских юнцов.