– Эй, чувак, ты, случаем, не сладкий молокосос?
Да япона мама японского городового! Чтобы со мной так разговаривали! К вашему сведению, до того как я очутился на этом Острове Оскорблений, я был глубокоуважаемым профессором блаблалогии, и толпы самых красивых студенток брали штурмом нашу кафедру, только чтобы посидеть у меня на коленях! Однако в этот раз, рассудил я, мне лучше проглотить оскорбление, тем более что глаза у этого типа не по-доброму блестели, а голос был излишне самоуверенным – и было с чего: на передних сиденьях восседали два его телохранителя с не менее безобразными выражениями лиц. Едва я ответил «да», как они принялись палить по мне, ругаясь при этом словами, которых я никогда не слышал даже от нашего соседа из дома напротив! На меня с тех пор иногда накатывает икота, но это, должен сказать, я еще дешево обделался…
Дома здесь такие же негостеприимные, что и люди, для которых их строили. Как я уже сказал, когда приезжаешь в Англию туристом, к тебе относятся гораздо приветливее. Вы просто не поверите, на что только они не пойдут, лишь бы понравиться вам! Я как-то остановился в Лондоне в отеле, который они назвали в мою честь, хотя впопыхах и написали мою фамилию с ошибкой, поставив меня тем самым в довольно глупое положение: мне целый вечер лично пришлось объяснять всем прохожим, что отель называется «Хиллтон», а не «Хилтон», как гласила вывеска на фасаде. Короче, те еще манипуляторы! Правда, в целом отель был неплох, а мои комнаты – так вообще роскошными, особенно если сравнивать с жильем, которое нам сдает Жанпуля: ворс ковра в моем люксе доходил до колен, а пузырьков с гелем для душа было столько, что мне пришлось мыться двадцать раз на дню, прежде чем я смог избавиться от них. А сейчас? Никто и не подумает предложить мне ни крошки мыла, ни капли воды. Вы думаете, кто-нибудь догадался назвать эту халупу «Шато Хиллтон» или хотя бы «Коттедж Хиллтон», чтобы хоть как-то взбодрить узников этого проклятого места? Да ничегошеньки подобного!
Пусть этот чертов дом и не верещит, как сумасшедший, и не изрыгает проклятья, но уж лучше бы он верещал, чем вздыхал и издавал прочие ужасные звуки, от которых стынет кровь: он то и дело чмокает, всхлипывает, пищит или хрустит. Я так переживаю за душевное спокойствие ребят, что мне уже не раз приходилось проводить