Духи «Шанель» – любви моей флакон.
Сеанс ночной, последний ряд влюблённых,
Киношный луч, в кромешной тьме роман,
Запечатлённый странник в помыслах греховных,
Летящий под откос судьбы моей обман.
В воспоминаньях – всполохи пожаров,
Сиянье лика Девы в снах ночных,
Спаситель мой прижизненных ударов,
Грехопаденье дней моих шальных.
Сомненье
Уснуть, умереть и проснуться в слезах,
Божественный чертог —
неизреченна сладость,
Нет объяснений страха в снах,
В любви безмерна благость.
Мне не уснуть, покуда мрак
С рассветом зябким в окна лезет,
Уходит ночь за Ра́бинский барак[1],
Где серый день сюжет «зарежет».
Седьмое небо чердака,
Над головой моих созвездий,
Под потолком сгустились облака,
Скрывая ангелов возмездий.
Я опустил одно крыло,
Другое приподнял над горизонтом,
Врезаюсь камикадзою в стекло
И рассыпаюсь золотом.
О, бездны кладезь на слезах,
За покаяньем – искупленье,
В снах – апокалипсиса прах,
Гори огнём сомненье.
«О время лжи, тревога дня глухого…»
О время лжи, тревога дня глухого,
Сердец давления земного,
А золотых монет горшок – в срамное,
В последних днях – безумье озорное.
Сны бедняка не снятся богатею,
Не снится нищета еврею,
Притон – ворам, дешёвкам – кошелёк,
А гоям – протоколы мудрецов.
Отец ваш лжец, вы дети подлецов,
А поводырь ведёт на смерть слепцов,
Ложь наглая не слушает заветов,
Храни вас Бог от злых наветов.
Ещё о снах
Бывает редко, что собой доволен,
В глазах других все тот же, как всегда,
Но знаю, что душою болен,
Что и во сне преследует беда.
Река во сне с прозрачною водою,
Несет со скоростью на отмель из песка,
С похмелья бьется ритмом у виска.
Всё реже снится радость и покой,
Мороз по коже памяти остывшей,
Жизнь философски связана с рекой,
Вода уносит грязь с души грешившей.
Бывает ночь в покое – тело в мире,
И снится благодать с мечтой,
Нечаянная радость —
живописный плащ Эсфири
В картине Рембрандта чарует красотой.
И в бдении ночном сияет день безгрешен —
Спаси себя, и ближний твой утешен.
Здесь каждый сам путь жизни выбирает,
Но смерти нет – душа не умирает!
«Что вернисаж сулит творцу…»
Что вернисаж сулит творцу —
Хулу завистников или усталость?
Гордыня,