Я слушаю его вполуха; меня больше интересуют темные буквы на серой бумаге. Странный это текст. В еврейской книге того времени можно было ожидать цитат из Торы, аллюзий на библейские темы, иносказаний. Ничего этого в книге нет, хотя титул Всевышнего упоминается и написан по всем правилам. Но это вовсе не записки мудреца, не очередной комментарий и не поучения. Это просто-напросто автобиография, или нет, неверно – это исповедь: повесть о любви и о боли потерь. И язык той исповеди странный: автор явно не силен в иврите и порой путает слова или ошибается в их написании. Иногда он даже пользуется немецкими словами в их ивритской транскрипции, подобно тому как современный иврит абсорбирует английские и французские термины. Зато его речь живая, не книжная, почти современная мне. И слова… горячие, страстные, не потускневшие за века, в отличие от несущих их букв. Начинается книга такими словами:
Да благословенно будет имя Всевышнего во веки веков!
По велению славного рабби Лёва пишу эти строки и оставляю их для того, кто потрудится их прочесть. Судьба же слов моих мне неведома. Если будет на то воля Всевышнего, то послужат они поучением для читающих. А может и так статься, что лишь посмеются надо мной потомки. Скорее всего неверно ни то ни другое, и вскоре забыты будут мои слова, как забыт буду и я сам. Полагаю, что будет то справедливо, ибо корявы и нелепы слова мои, как коряв и нелеп я сам. Все же веление рабби следует исполнить и я его исполню. Внимайте же повести лет того, кто стал Големом…
У меня на руках такие же нитяные перчатки, как у Йиржи, но и без этих атрибутов библиофила я предельно осторожен. И чувство, которое я испытываю перелистывая страницы близко к благоговению. Но все же что-то меня смущает, что-то не так, чего-то не хватает. Ага, вот оно что… ведь у книги нет имени. Петр Мстиславец не дал своему детищу названия, нет его и в ивритском тексте. Но я не оставлю ее безымянной. Я назову ее “Сказание о Големе”. Вот оно…
Глава I. Как я пришел в Прагу
Право слово, есть нечто мистическое