– Да, кстати, ты уже начал брать уроки фехтования? Нет? Как же можно?! Во все времена, мальчик мой, фехтование было и остается куда важнее речей Цицерона и алгебры. Оно дает тебе право открыто высказывать окружающим свое мнение о них. А как насчет танцев? Этим тебе тоже надо серьезно заняться. Нередко решающим фактором в карьере оказывается именно умение танцевать.
Карета миновала Триумфальную арку, и тут граф подался вперед и постучал кучера по плечу тростью с набалдашником:
– В «Пре-Кателан», Франсуа!
Затем, снова с удобством устраиваясь на мягком сиденье, граф обратился к Анри:
– Как я полагаю, тебе еще не довелось побывать в «Пре-Кателан»? – Он широко улыбнулся, обнажая ровные, ослепительно-белые зубы. – Что ж, ничего удивительного. Твоя мать наверняка не одобрила бы такой выбор. В ее понимании там слишком фривольно.
Небольшие группки дам в ярких весенних нарядах и благородных господ в цилиндрах прогуливались по зеленой лужайке или сидели за белыми столиками под большими полосатыми зонтами. Одни лениво потягивали аперитив из высоких бокалов, другие коротали время за легким обедом. Анри с отцом прошли на застекленную веранду ресторана.
– Один херес, – заказал граф, снимая перчатки. – И гранатовый сок для молодого человека.
Анри обвел восторженным взглядом переполненный зал.
Из-за зеленой стены пальм в кадках доносились приглушенные звуки медленного вальса. Потоки солнечного света струились в комнату сквозь стрельчатые окна, яркие лучи искрились в хрустале бокалов и переливались разноцветными огоньками на драгоценностях дам. Царила интимная атмосфера великосветского салона. Мужчины приветственно махали друг другу или же ненадолго подходили к столикам; дамы протягивали им руки для поцелуя, кокетливо смеялись, раскланиваясь со знакомыми.
– Видишь вон того господина с белой бородой, что сидит у окна? – зашептал граф, наклоняясь к сыну через стол. – Это Виктор Гюго. Сенатор. Республиканец, натурально! Сейчас все республиканцы. А еще поговаривают, будто он занимается сочинительством. Подумать только, политика и литература! Бедная, бедная Франция!
Отец встал и подошел к соседнему столику. Анри с любопытством наблюдал, как он медленно целует кончики пальцев незнакомой дамы и, смеясь, обменивается несколькими репликами с ее спутником. Затем граф развернулся и поспешно возвратился к сыну.
– Видишь