– Приятные ощущения, – заметила Хлоя. – Но результата пока нет.
Она тяжело задышала, имитируя оргазм. Рон, почувствовав накал, сжал груди и закончил эксперимент. Через минуту лежали плечо к плечу на кровати и делились впечатлениями.
– Это уже интересней, – сказала Хлоя, глядя в потолок. – По крайней мере, начинаю получать удовольствие.
– Я тоже, – ответил Рон. – Но ощущения пока ещё очень бледные. Но что-нибудь придумаю.
– Ах, Рон, когда же ты заведешь меня по-настоящему? – она провела ладонью груди.
– Скоро, Хлоя! – Рон приподнялся на локте. – Я обдумываю одну программу. Когда ё доработаю, сможем любить друг друга так же, как и раньше.
Хлоя заглянула ему в глаза.
– Мне хочется не графическое тело, а живое, – сказала она. – Мы сможем, когда-нибудь выбраться отсюда?
– Вот об этом я и говорю, – улыбнулся Рон. – Когда-нибудь снова будем живы, дорогая. Перестанем быть иллюзией.
– Правда, Рон?
– Да. У нас будут настоящие тела, снова поселимся в реальном мире, и всё будет, как и в старые добрые времена. И мы сможем найти своего сына.
– Ты хочешь перенести нас в живые тела?
– Да, дорогая. И будем жить счастливо, пока …нас снова не закупорят в Терминале Памяти.
– Скорей бы уж вернуться! Я соскучилась по настоящей любви. И по нашему сыну. Знает ли он о нашем существовании?
– Но будь готова к тому, что это сборище импотентов нас снова вернет в Терминал Памяти.
– Да я готова тысячу раз подряд умирать. Лишь бы между этими смертями была бы хоть одна ночь, проведенная с тобой в реальности. Лишь бы увидеть хотя бы одним глазом сына.
Хлоя оседлала его, и они продолжили тестировать новые тела.
Киндер-сюрприз
Стас стоял перед огромной ТВ-панелью и наблюдал за действием, происходящим по ту сторону реальности. Уже в третий раз прокручивал эту запись. Было страшно на это смотреть, и в то же время манило к экрану. Грязь притягивает, так говорил Учитель, седой старец, которого слушались все ученики.
Откуда взялась эта запись, не знал, просто нашёл флешку на столе. Наставник иногда незаметно оставлял учебные фильмы. Но это не учебный фильм. Это грязь. Стас не мог понять, зачем нужно подкладывать эту запись.
Снято скрытой камерой. Скорее всего, установленной службой безопасности в частной квартире. Такую не заметишь при всём желании. Будешь курить сигарету и тыкать ею в глазок камеры, думая, что это пепельница.
Виден угол комнаты. На одной стене огромная плазменная панель, на другой небольшой бумажный листок с рисунком, видимо, карандашным, – женское лицо, красивые глаза, улыбка. Больше на той стене ничего нет, лишь этот набросок. В углу – кровать. Огромная, необъятная, непонятно, для чего нужна таких размеров. На ней можно спать вчетвером.
Суховатый голос диктора с панели говорил:
– С нового года заводить детей разрешается