Вёх метнулся на улицу, где сидел Корн, схватил того за плечо.
– Девчонка из вашей компании, судя по всему, в отключке, её тащит куда-то мусорщик.
– Вчера она пропала, искали всю ночь, – выдохнул Корн. – Только бы…
– Бежим к нему!
Они нагнали мусорщика на другом конце площади. Корн остановился как вкопанный и не смог вымолвить ни слова, Вёху пришлось делать всё самому.
Подбежав поближе, он спросил:
– А что с ней случилось?
– Да как обычно, эльтай, – гадливо отозвался мужик. – Весь рот почернел. Почти сутки провалялась в подворотне. Дохнут и дохнут, а!
– Обычно?! Он же страшно дорогой.
– Ну а ты посмотри на неё, – мусорщик приподнял плечо, и голова синички мотнулась. – Явно было на что покутить. Вы знакомы, что ли?
– Нет, мы так, просто, – Вёх стал сдавать назад. – И… она неживая, да?
– Естественно. Вот вам, малолеткам, урок.
Корн закрыл лицо руками и сполз по стене.
Вот и всё. Хорошей девочки больше нет. Вёху даже стыдно стало за то, как он говорил о ней у костра. Да и брата с его идиотскими пристрастиями даже не подумал остановить.
– Вот тебе и запивка солёной водой, – Змеёныш сел рядом на мостовую. – На её месте мог быть ты.
– Лучше бы я и был, – прошептал Корн.
– Пора бежать из этого сраного города, пока целы. Вот прямо вечером скажем родителям, что надо уезжать, давай? А? Всё куда-то в пропасть катится.
Кукурузина смолчал, только дышать стал глубже.
– Тоби мне вас сдал, – сознался Вёх. – Наверное, ты её любил. Но она же не последняя на свете, так?
Вместо ответа Корн уронил голову и мелко затрясся. Он рыдал беззвучно, но спазмы, прокатывавшиеся по его телу, с каждой минутой всё сильнее походили на припадок.
«Горе-то како-о-ое, – простонал Наг. – А всё так хорошо начиналось! Марамоечка чуть не помогла нам насовсем избавиться от братца, но перестаралась и сама сыграла в ящик. Теперь он возьмётся за старое. Ты бы сказал ему, чтобы на Ваксу больше не рассчитывал. Прямо сейчас скажи, чего тянуть?»
– Заткнись! – рыкнул Вёх в сердцах.
Корн его не слушал, но в тот момент хотя бы поднял голову, и, воспользовавшись его реакцией, Змеёныш попросил:
– Продержишься на барабанах этот вечер? Продержись, пожалуйста.
– Да, да…
– Соберись! Корн, соберись! – Вёх осторожно тряхнул его за плечо. – Сделай дело, и мы уж тебя утешим, ладно?
Когда из обоймы выпадает самый рассудительный, власть переходит к балбесам, которые слишком умны, чтобы показывать свою толковость. Если дело – совсем дрянь, они включают голову и командуют вполне талантливо, но ровно до тех пор, пока не очнётся пострадавший. По крайней мере, Змеёныш всегда следовал