– Да, даже чуть больше, чем двадцать лет. Но давайте не будем сейчас об этом. Это, как я уже говорила, длинная история. Ну так вот… вы древняя душа, пришедшая в этот мир, чтобы помочь этому переходу. Но вы пока молоды и не осознаете свой Путь. Всему свое время. Вам сейчас двадцать два года, скоро уже двадцать три, и это особый период в жизни древней души. Поэтому, не дожидаясь вашего двадцатитрехлетия, Магистр начал действовать, чтобы успеть повлиять на вас и ваше мировоззрение еще до того, как вы вступите в новый этап своей жизни…
Говоря, Кайла внимательно смотрела на Мэйлинь. Ей было важно, чтобы та действительно понимала всю важность происходящего. Мэйлинь тонко чувствовала возникший между ними контакт и старалась всем своим видом показать, что понимает то, о чем говорит Кайла. Ей были знакомы темы цикличных возрастов, и она сама внутренне готовилась к новому этапу. Она с улыбкой вспомнила, как гадала на Книге Перемен, стараясь понять то, к чему ведет ее судьба.
– Давайте все же перенесем продолжение нашей беседы, а сейчас я хочу вам кое-что показать, – Кайла сложила ладони лодочкой, наклонилась к ним, выдохнула – и в ладонях у нее загорелось пламя. Поместив его перед сидящей на коленях Мэйлинь, она попросила: – Внимательно посмотрите в огонь – и смотрите неотрывно, пока не увидите картинку.
Языки пламени завораживали, танцевали, ежесекундно менялись – и вдруг из пламени стала проявляться обстановка комнаты: стол, резные деревянные панели на стенах, стоящие люди. Она очень хорошо знала эту комнату – это был рабочий кабинет ее мамы. А вот и она, стоит за столом. Изображение поворачивалось из стороны в сторону, и Мэйлинь поняла, что видит это глазами какого-то человека. Двое мужчин в черном стоят напротив стола слева от наблюдателя. Раскрытые в криках рты, размахивание руками. В этот момент один из них выхватывает револьвер и стреляет. Мама оседает в свое кресло. Мэйлинь закусила в безмолвном крике кулак. В этот момент распахивается дверь и в комнату вбегает отец. В его руках меч. Он мельком бросает взгляд на жену, его лицо мертвеет, и катана в руках оживает в своем смертельном танце. Первый замах наискось снизу отбрасывает стрелка в сторону, отец прыгает вперед, высверк стали сбоку, и картинка, вращаясь, начинает тускнеть и исчезает на фоне языков пламени.
– Смотрите дальше, – услышала Мэйлинь шепот Кайлы.
Вторая картинка. Какая-то темная подворотня. Отец медленно бредет, рядом с ним неестественно бледная мама, ее рука закинута на плечо мужа, он поддерживает ее и практически несет на своем плече.
Изображение опять меняется. Маленькая комнатка с круглым окном иллюминатора, за которым видно покачивающееся море. На кровати лежит мама, видны бинты с темными пятнами потеков. Рядом с кроватью на полу на пятках сидит отец, у его левого колена лежит меч в ножнах.
– Ваш отец самурай?
– Ронин. Он потерял звание, когда выбрал быть с мамой.
– Они