– Погоди… У неё же был ребёнок? Как же иначе ты…
– Был. От священника, который построил эту часовню.
Её маленькое личико было безмятежно.
– Он был всё-таки не совсем дурак: отвёз ребёнка – это была девочка, моя бабушка, – к тем самым родственникам, которые переехали в другое село. Они её и вырастили по всем строгим советским правилам в духе времени, так что она мракобесием не занималась: благополучно окончила институт и стала работать учительницей в школе.
Тут она потянула его вперёд.
– Зайдём?
Ноги Сергея сопротивлялись не только от мороза: от одного вида часовни по нему пробегали мурашки. Эти стены воздвиг человек в рясе, который любил умалишённую… «Психи», – решил Сергей и всё-таки пошёл с Адой.
Сделав первый шаг на обледенелые доски, он ахнул восхищённо, хотя внутри не было ничего особенного: вся обстановка, если она вообще когда-то существовала, давно разрушилась. Но всё было покрыто паутиной инея. Узорчатые сети покрывали брёвна, спускались с потолка, оплетали, казалось, сам воздух… И в этом кружевном великолепии переливался тёмный металлический крест, прибитый к стене…
– Знаешь, – всё тем же беспечным голосом сказала Ада, когда они наконец пошли обратно к дороге, – если зима не прекратится и люди начнут умирать от мороза и этого снега, я приду сюда. Даже если будет очень холодно, даже если не будет ходить ни один автобус… Если, конечно, смогу дойти… Я приду сюда и буду читать Псалтирь. Потом покурю… И подожгу часовню, а сама останусь внутри. Я слышала, умирать в огне не так уж мучительно: говорят, люди задыхаются быстрее, чем начинают гореть. Правда, те, кто это рассказывает, сами не пробовали… Но мне кажется, это символично. Правда?
– Что ты… Зима закончится, – еле шевеля губами от холода, возмутился Сергей: теперь его уже вновь волновали только насущные проблемы, например, остановить доброго человека, который отвезёт их в город. Но машин даже слышно не было.
Ада молчала некоторое время, как бы тоже прислушиваясь к этой тишине, невероятной в пригороде, и тихо сказала:
– Кто знает…
…Наконец на дороге показался старенький «жигулёнок». Хотя старик-водитель с полминуты подозрительно рассматривал молодёжь, оказавшуюся в лесу в тридцатиградусный мороз, кошелёк Сергея убедил его, и он, кряхтя, открыл им заднюю дверцу.
Часть вторая. Птица не кричит
1
Когда Сергей, перевернув страницу, дошёл до описания грешников, обречённых на вечный холод, – тех, которые замерли в разных позах, схваченные льдом, – то содрогнулся. Он перечитывал Данте раз в год обязательно, давно выделив для себя круг книг, проверенных временем, и регулярно возвращаясь к ним; зато, чтобы открыть незнакомую книгу или посмотреть не виденный